|
В более сложных задачах, характеризующихся низкой степенью структурности, испытуемым трудно непосредственно установить, какие необходимы перемещения, в каких связях находятся элементы между собой и как нужно изменить эти связи. Общее время решения задач низкой структурности во много раз превосходило время решения задач первого типа и достигало в отдельных случаях десятков секунд или даже нескольких минут. Вместе с тем число фиксаций лишь незначительно увеличивалось по сравнению с общим временем решения. Количество ознакомительных движений большой амплитуды оставалось примерно таким же, как в случаях предъявления структурных задач. На смену двигательной активности приходят явно выраженные депрессии, во время которых наблюдаются дрейфы и скачки малой амплитуды, концентрирующиеся в зоне длительных фиксаций. Такие скачки нельзя интерпретировать как средство установления связи между элементами поля, поскольку движения часто происходят в пределах поля, занимаемого одной цифрой. Эти данные свидетельствуют о том, что в процессе решения действительно периодически происходит отстройка от поля, в котором даны условия задачи, что испытуемые пытаются решить задачу «во внутреннем плане». Точность методики регистрации движений глаз позволяет утверждать это с достаточной определенностью. Таким образом, анализ решения разных по сложности задач позволил установить, что при решении структурных задач и задач информационного поиска характеристики движений глаз совпадают. При решении сложных, неструктурных задач движения глаз оказываются свернутыми, наблюдаются длительные депрессии, во время которых глаз работает либо в режиме дрейфа, либо в режиме малоамплитудных быстрых скачков. Возникает вопрос, имеем ли мы основания интерпретировать глазодвигательную активность, наблюдаемую во время депрессий, как викарные перцептивные действия, как такую форму активности, которая интимно связана с процессом решения задач. Для утвердительного ответа на этот вопрос необходимо убедиться в том, что активность глаза, наблюдаемая в пределах поля, занимаемого одной цифрой (или между двумя цифрами), не связана с восприятием цифрового поля. Другими словами, необходима уверенность в том, что испытуемые в процессе решения задач не увеличивают периодически оперативное поле зрения (Гиппенрейтер, 1964) и они не начинают в этих случаях работать «широким полем». Для проверки предположения о том, что активность глаза во время депрессий является проявлением не внешних перцептивных действий, а связана с викарными действиями, была проведена специальная серия экспериментов, в которых испытуемым искусственно ограничивалось поле зрения. Величина поля зрения, ограничиваемого при помощи присоски (см. 1.6), была равна размерам одной цифры. Этот прием позволил увидеть, в каких случаях и к какому элементу поля обращается испытуемый при решении задач. Узкое поле исключало возможность работы испытуемого с несколькими цифрами в момент одной фиксации. Картина траектории движений глаза при ограничении поля зрения принципиально не отличалась от той, которая имела место в предыдущих опытах. Наблюдалось только ограничение величины скачков до половины диаметра и большая длительность промежуточных фиксаций. При ограничении поля зрения усложнилось многократное обращение к условиям задачи, что связано к тому же с появлением ощущения дискомфорта. За счет трудностей, возникающих при осмотре узким полем зрения, снижается удельный вес дрейфа, в режиме которого находится глаз, даже при решении неструктурных задач. Это связано с увеличением времени ознакомления с ситуацией по сравнению с условиями свободного рассматривания. Время ознакомления в условиях узкого поля зависит от величины этого поля и от числа обходов предъявленной ситуации. — 54 —
|