Сознание как парадокс

'Якобсон Р. Работы по поэтике. М.. 1987, с. 145-180.

95

расширяет анализируемый текст, привлекая дополнительные историко-литературные факты. А. Ахматова, замечает он, открыла один из источников сказки — легенду В. Ирвинга. Но она не придала зна­чения тому, что в этой легенде звездочёт не был скопцом, и следова­тельно, подчёркивает Эткинд, этот редкий мотив был в каких-то це­лях введён именно Пушкиным. Р. Якобсон тоже подметил отсутствие «скопческого мотивам у Ирвинга, однако, по мнению Эткинда, объяс­нял пушкинское нововведение слишком просто; мол, то, что звездо­чёт — скопец, усиливает нелепость его притязаний на царицу. Эткинд находит дополнительный аргумент в поддержку своей интерпретации:

«Женщина, которую полюбил царь над трупами своих сыновей, в опу­бликованной версии сказки названа «шамаханской царицей». В черно­виках звездочёт всё время называется шамаханским скопцом и шама­ханским мудрецом... Шемаха — область Закавказья. После присоеди­нения её к России в начале XIX века туда стали ссылать скопцов из разных мест России, и под Шемахой образовались известные их посе­ления»1. Так что? Сказка Пушкина действительно посвящена зловещей роли скопцов в истории России?

Многие культурологи пробовали истолковать рассказ И. Бунина «Легкое дыхание». Начало этому процессу положил Л. С. Выготский, который пытался доказать, что эффект воздействия произведения искус­ства возникает тогда, когда действует «закон уничтожения формой со­держания». По Выготскому, когда противостояние между содержанием и формой достигает апогея» наступает катарсис и просветление. О содер­жании «Лёгкого дыхания» говорится так: «В самой фабуле этого рас­сказа нет решительно ни одной светлой черты, и если взять эти события в их жизненном и житейском значении, перед нами просто ничем не замечательная, ничтожная, не имеющая смысла жизнь провинциальной гимназистки, жизнь, которая явно всходит на гнилых корнях и, с точки зрения оценки жизни, даёт гнилой цвет и остаётся бесплодной вовсе»2. Но, утверждает Выготский, с помощью специальных литературных при­ёмов (например, последовательность событий, описываемых в расска­зе, не соответствует их реальной хронологической последовательности) Бунин так описывает никчёмную жизнь героини, что у читателя возни­кает ощущение света, радости умиления и рассеянного во всём мире лёгкого дыхания.

' Эткинд А. М. Содом и Гоморра. Очерки интеллектуальной истории Серебряно­го века. М., 1996.с. 164.