Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

у

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ В РОССИЙСКОМ МЕНТАЛИТЕТЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ1

А- Н. Славская

Современное состояние российского общества поставило ка­ждого человека перед необходимостью осмыслить произошед­шие изменения как в обществе в целом, так и в личной жиз­ни. Радикальность этих изменений, скорость, с которой они совершаются, неопределенность и противоречивость современ­ных социальных процессов заставляют личность заново опре­делять свое место в обществе, в профессии, резко изменять привычный способ жизни. Решающую роль приобретает спо­собность личности разобраться в сущности этих изменений, выработать новые жизненные ориентиры, т. е. понять, осоз­нать, осмыслить происходящее.

Однако до недавнего времени эта способность блокирова­лась, не развивалась, не воспитывалась, т. к. при тоталитариз­ме мысль, особенно в социальной сфере, была под запретом. А сегодня, когда потребовалась зрелость сознания и мысли, на их пути возникает множество внешних и внутренних препят­ствий. К числу первых относится плюрализм и в самой соци­альной жизни, и в информации о ней, а также в ее интерпре­тации. Объем, сложность, противоречивость и неупорядочен­ность поступающей через газеты и журналы информации при­ходят в противоречие со способностью человека к восприятию, осмыслению, переработке этой информации.

Газеты, журналы, телевидение дают информацию о поли­тических событиях, платформах партий, новых социальных ин­ститутах, законах и т. д. вперемежку с рекламой, недоброка­чественной информацией, а, главное, самой разнообразной и противоречивой интерпретацией. Мысль человека, приученная к социальной определенности, инструкциям, догмам, лозунгам и т. д., которые повторялись десятки лет, приходит в тупик

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и РГНФ (код проекта 94-06-19751).

242_____________________________________________________А И Славсхая

перед этой пестротой и разнообразием информации и способа­ми ее интерпретации.

В эпоху «застоя» читатель ограничивался обшей «инфор­мированностью», т. е. принятием информации к сведению, или, говоря языком социальной психологии, оставался на уровне социальной перцепции. Его социальная и жизненная позиция была «сверхстабильна», а отношение к информации и самой социальной действительности было безальтернативным.

Если и включалось социальное мышление личности, то оно скорее отвечало ее своеобразной политической любознательно­сти, а не самой потребности в социальном действии, поведе­нии, выборе. Сегодня, когда человек должен делать свой жиз­ненно-значимый выбор, должен прогнозировать и общий ход событий, и последствия своих действий, он не может оставать­ся на уровне социальной перцепции, вынужден ломать сло­жившиеся стереотипы, установки, искать новые смыслы и ориентиры, т. е. осуществлять работу сознания и мысли.