Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

Одну из самых продуктивных и интересных, но вместе с тем слабо подкрепленных психологической теорией попыток тако­го рода предпринял У.Кинч [122, с.301-312]. Занимаясь пробле­мой понимания текста, он разработал двухкомпонентную модель репрезентации его содержания в памяти компьютера. Эта модель состоит из пропозиционной основы (связной понятийной струк­туры, выражающей содержание написанного) и ситуационной модели, выстраиваемой компьютерной программой посредством актуализации знаний об описываемой в тексте предметной об­ласти. Задача понимания, по Кинчу, состоит в том, чтобы пре­образовать входной текст в концептуальное представление его смысла — список утверждений, представленных в табличной форме. «Быть понятым» в этой модели означает, что програм­ма понимающего устройства построила такой род репрезентации смысла текста, который иллюстрируется в приводимых в статье таблицах. Эта модель обладает существенным недостатком: аб­страктная пропозиционная семантическая репрезентация, как шаблон прикладываемая к разным текстам, нечувствительна к психологической структуре деятельности читателя, так как иг­норирует индивидуальные способы осмысления (символизации) элементов текста, в конечном счете и определяющие специфи­ку понимания.

В психологии известны различные виды символов и соответ­ственно их смыслов. Между тем специалисты по «искусствен­ному интеллекту», моделируя познавательную деятельность, ре-

548

дуцируют символы к одному их виду, реализуемому в програм­мах ЭВМ. П.А.Колере и У.Е. Смайт, называя символы такого вида общепринятыми (consensual) и отмечая, что они «обеспе­чивают основу для референции в общении», характеризуют их как четкие (articulated) символы — дифференцируемые, иден­тифицируемые и повторимые. В противоположность этому лич­ностные символы, т. е. феноменальные события, существующие только для переживающего их субъекта (умственные образы, сны и т. п.), являются нечеткими (dense) и не воспроизводятся в машинах. Личностные символы неотделимы от истории свое­го возникновения в деятельности и обстоятельств использова­ния. Разные личностные символы отличаются по способности репрезентировать субъекту предметы, события и явления окру­жающего мира, да и человеческий разум неодинаково способен иметь дело со всеми символами [121].

Сравнение возможностей описания интеллектуальной дея­тельности с привлечением понятий общепринятых символов или личностных символов выявляет безусловное преимущество пос­ледних (Колере и Смайт демонстрируют его на примере обуче­ния человека и машины действиям по правилам). В психологии естественно возникает задача анализа условий максимальной эф­фективности символизации объектов в процессе психической деятельности. В частности, это касается анализа того, какова относительная помощь для познания, даваемая разными вида­ми символизации одного и того же предмета. В этом плане ос­новная проблема для психолога, изучающего смыслообразова-ние, заключается в экспликации природы манипуляции лично­стными символами, т. е. в выявлении тех субъективных способов и средств, с помощью которых человек приходит к осмыслению предмета деятельности. Российские психологи пытаются решить эту проблему путем выявления операциональной структуры че­ловеческой деятельности.