|
Это означает, что в 20-е годы Выготский, как и большинство других советских психологов, вслед за В.М.Бехтеревым, К.Н. Корниловым и т. д. исходным и главным считал понятие реакции (а не действия и поступка), т. е. он во многом стоял еще на бихевиористских или полубихевиористских позициях (впоследствии он в значительной мере отошел от них). Но в своих печатных работах Выготский уже в 20-е годы многократно цитировал философские положения Маркса, недостаточно учитывая несовместимость последних с бихевиоризмом. Например, свою интересную, хотя во многом эклектичную статью «Сознание как проблема психологии поведения» (1925) он начинает большим эпиграфом из «Капитала» Маркса, а заканчивает выводом о том, что проблема сознания ставится и решается им (Выготским) как проблема отношения между реакциями, т. е. близко к бихевиористскому решению, использующему понятие вербализованного поведения [там же, с. 98]. В целом можно сделать общий вывод о том, что субъективно именно Выготский больше всех других лидеров психологической науки в нашей стране искренне стремился быть марксистом. Насколько мне известно, никто из них не отвечал на идеологизированную критику своих научных исследований так болезненно и радикально, как это сделал Выготский в начале 30-ых годов в доверительной, дружеской беседе с Б.В.Зейгарник. По авторитетному свидетельству М.Г.Ярошевского [237, с. 16], Выготский говорил ей: «Я не могу жить, если партия считает, что я не марксист». Зейгарник комментировала это драматическое его признание следующим образом: «Если хотите, Выготский фактически убил себя, или я так бы сказала: он сделал все, чтобы не жить. Он намеренно не лечился» [там же]. Другими словами, столь искреннее (не конъюнктурное) желание быть марксистом было выражено им в высшей степени. 218 Иную позицию с самого начала занимал Рубинштейн. Еще до революции он хорошо знал «Капитал» и некоторые другие работы Маркса и его последователей (в частности, из своих бесед с Г.В.Плехановым, жившим тогда в Швейцарии). В своих рукописях на рубеже 10-20-х годов Рубинштейн учитывал и анализировал некоторые философские идеи Маркса, однако в своих немногочисленных печатных работах 20-х годов он нигде не цитирует Маркса, поскольку не видит достаточной идейной близости между его целостной философской позицией и своей общей точкой зрения. Даже в вышеупомянутой статье «Принцип творческой самодеятельности» (1922), где намечается оригинальная трактовка субъекта и его деятельности, Рубинштейн в силу тех же причин не делает ссылок на Маркса, хотя они очень помогли бы тогда в конъюнктурно-прагматическом смысле. — 177 —
|