Психологические вопросы сознательности учения

Если взять вопрос о сознательности в его бо­лее общем виде, то тогда его нужно ставить не так, например: способен ли ребенок понять, что такое отечество, но так, как его ставил Добро­любов: может ли ребенок "вместить в себе отече­ство"? За внешним различием слов здесь кроется огромное, внутреннее психологическое различие:

различие сознания. "Вместить в себе" это не то же самое, что понять. Ведь что такое — понять, и на основании чего обычно судят о понимании? На основании умения ученика объяснить, рас­сказать, написать сочинение на данную тему. Но это умение еще не является свидетельством того, что рассказанное им сделалось для ученика внут­ренне своим, "вместилось" в его личность.

A.C. Макаренко справедливо требовал поэто­му не довольствоваться словами, разговорами, а проверять, что за ними кроется в личности само­го ребенка: "Вот такой-то школьник говорит, что пограничники должны быть смелыми и что он тоже хочет быть смелым и считает, что нужно быть смелым. Проверили вы, смел он или трус­лив?"22

Я сейчас воспользовался в качестве иллюстра­ции вопросом о том, чем могут становиться для ребенка такие понятия, как отечество, смелость. Вопрос этот относится, однако, скорее к области воспитания и может быть применительно к обу­чению, к приобретению знаний, например, по математике или по физике, проблема смысла во­обще не стоит, а речь должна здесь идти только о знании, об овладении значениями? Это — глу­боко неверная мысль. И в математике, и в физи­ке можно усвоить знания так, что они будут мер­твыми и останутся мертвыми до тех пор, пока, может быть, сама жизнь не воскресит их, — если они, конечно, не окончательно выветрятся к тому времени из памяти учащегося. Ведь признал­ся один из учеников VII класса, что ему еще ни разу не представлялось такого "выдающегося слу­чая", который позволил бы ему воспользоваться приобретенными им знаниями по физике!23

Конечно, и в овладении учебными предмета­ми, как и в овладении всяким знанием вообще, как и в овладении наукой, — решающе важно то, какое место в жизни человека занимает по­знание, является ли оно для него частью его действительной жизни или только внешним, на­вязанным извне условием ее. "Науку, — писал Герцен, — надобно прожить, чтобы не формаль­но усвоить ее"24; и в учении тоже, чтобы не фор­мально усвоить, нужно не "отбыть" обучение, а прожить его, нужно, чтобы обучение вошло в жизнь, чтобы оно имело жизненный смысл для учащегося.