|
Эта задача может повлечь за собой серьезные трудности, если не ограничить ее обозримыми пределами, допускающими возможность экспериментальной проверки гипотез. Для начала мы поставим перед собой четыре традиционных (ранее неразрешимых) вопроса — в надежде придать им форму, доступную для экспериментального исследования. Я сформулирую эти вопросы в нестрогих выражениях с тем, чтобы обозначить наш контекст, а затем обращусь к конкретной проблеме, которая нас интересует,— совокупному действию руки и глаза. Все четыре вопроса имеют прямое отношение к этой проблеме. 1j.s. Bruner. Eye, Hand, and Mind, In: D. Elkind, J. H. Flavell (eds.). Studies in Cognitive Development; Essays in Honour of Jean Piaget, Oxford University Press, 1969. 274 Первый вопрос касается развития произвольной, самостоятельной деятельности ребенка и является предметом пристального внимания нейрофизиологов и психологов, поскольку он связан с проблемой регуляции предвидимого поведения посредством опережающего возбуждения или предвосхищающих процессов. Второй вопрос касается развития навыка и тех форм развития и научения, которые позволяют ребенку противостоять трем главным источникам ограничений, влияющих на движения и действия человека. Эти источники — грубость движения, несовместимая с тонкой структурой задачи, противоречивые системы действия, требующие одного общего пути, и несовершенная организация движений, необходимых для выполнения привычного действия. О природе этих факторов мы знаем мало. Третий вопрос — организация восприятия и внимания, в частности в связи с одной критической проблемой: каким образом мир восприятий младенца, первоначально ограниченный лишь отдельными признаками раздражителей, может приобретать способность соответствовать требованиям манипуляции вещами, короче, как со временем меняется роль внимания и его направленность — от афферентных функций к эфферентным, обеспечивающим организацию движений. И наконец, нам обязательно придется выяснить, как развивающийся младенец постепенно научается тому синэргетическому взаимодействию некоторых прежде независимых форм деятельности, которое и составляет его поведение, поскольку вначале он вряд ли способен, скажем, сосать и смотреть одновременно (это особая тема, связанная с интеграцией питания и системы ориентировки). Я позволю себе заметить, что все эти моменты — интенция, навык, внимание и интеграция — не сводятся в своей совокупности к использованию языка или орудий. Мы рассматриваем их в качестве предварительных условий осуществления этих уникально человеческих форм познавательной деятельности. Мы пытаемся отыскать ключ к их развитию, чтобы научиться предсказывать организации тех функций высшего порядка, которые связывают ребенка с воспитавшей его культурой. — 197 —
|