|
183 од, т. е. проблема взрослых. Проблема их инфантильности» (М. Мамардашвили, 1990). Расхождение «приоритетов» очевидное. И если у молодежи нельзя не отметить известной самокритичности, равно как и явственной задетости, обиды, то в реакциях старшего поколения виден недвусмысленный «обвинительный уклон». Еще выпуклее он в ответах на серию вопросов о качествах нынешней молодежи сравнительно с прежней и будущей: молодые здесь, сохраняя уже упомянутый критицизм в отношении самих себя, все же предпочитают уклониться от ответа на «лобовую» ценностную провокацию, старшие же настолько раздражены, что не замечают исследовательской «наживки»; для многих из них жизнь — это постоянное ухудшение, и раньше было всегда лучше, а завтра — заведомо будет хуже. Конфликт между младшим и старшим поколениями — «детьми» и «дедами», «детьми» и «отцами», в меньшей мере между «отцами» и «дедами» — локализуется в семье и обнаруживается в «большом» обществе, выявляясь как столкновение ценностно-нормативных стандартов, расхождение взаимных ожиданий, потенциальная враждебность, разрыв нормальной коммуникации и взаимопонимания. Проекции этого конфликта — может быть, имеющего для нашей страны в контексте «подавленной» или «деформированной модернизации» более общий социально-исторический смысл — можно видеть в нынешней системе образования, в армии. Он, как нам представляется, не только и не столько возрастной, сколько общесоциальный, коренящийся в самой природе исследуемого — ограничим наши рамки советским — социального целого. А это значит, что, вопреки устойчиво-традиционалистской структуре данного целого, с одной стороны, и государственной монополии на информацию и воспитание новых поколений, с другой, система и ее ведомства не смогли воспроизвести во времени ни нормативную базу данного общества, ни реализующую ее социальную структуру. Совокупность ядерных для данного общественного устройства значений, персонифицированная в образе «человека советского», распадается и уходит из функциональных центров общества, из групп, в принципе способных задавать обществу поведенческие образцы и определять реализующие их структуры. Поскольку она не передана от одного поколения никакому другому, то лишь в очень условном смысле слова вообще может считаться «культурой». То, что эти значения оказались непривлекательными и неубедительными для более молодых поколений, несмотря на деятельность гигантской пропагандистской и воспитательной машины, собст – — 164 —
|