|
как в диалектике Сократа, тоже своего рода "доказательством от про- тивного", т.е. не путем навязчиво-авторитарного подчеркивания все- общей значимости "родового рока", но, напротив, путем предельной его индивидуализации вплоть до сведения к частной судьбе героя и даже самой этой частной судьбы - к случайному стечению обстоя- тельств. Посредством такой пластической индивидуализации всеоб- щего здесь разрешается не только задача художественного изобра- жения как такового, этот универсальный прием искусства несет на себе еще и иную, не менее важную нагрузку - он служит "средством маскировки" подлинной глубины проблемы и одновременно "приман- кой", завлекающей зрителя под хирургический нож трагического ка- тарсиса. Такова техника трагического искусства, типичные приемы кото- рого имеют, как нам представляется, универсальное значение, их можно было бы продемонстрировать отнюдь не только на примерах из Софокла. Однако вернемся к конкретному рассмотрению психоаналитиче- ской теории происхождения экзогамных (нравственных) запретов. Попробуем ответить на вопрос: почему эта теория, несмотря на все свое внешнее "правдоподобие", все-таки не дает и в принципе не спо- собна дать действительного разрешения проблемы. 7. В чем основной порок психоаналитического подхода к проблеме? Мы специально рассмотрели проблему социальной функции ор- гиастических культов и возникающей на их основе трагедии, посколь- ку, как мы полагаем, без серьезного анализа такого рода феноменов невозможна действительно всесторонняя постановка проблемы проис- хождения нравственных запретов, в частности, и происхождения пер- вобытнородовой, общинной социальной организации вообще. Вместе с тем нам было важно показать, что на своего рода "монопольной" интерпретации именно такого рода реальных феноменов как раз и спе- кулирует психоаналитическая концепция экзогамии, что именно от- сюда она черпает свое правдоподобие. Остановимся на этой, второй, стороне дела. Само собой разумеется, что вышеописанная трагическая мисте- рия, конечно, уже очень далека от исходных примитивных тотемиче- ских оргий первобытных дикарей. Но все-таки аналогии между ними очевидны. В самом деле: "Представим себе картину такой тотемисти- ческой трапезы... Клан умерщвляет жестоким образом свой тотем по торжественному поводу и съедает его сырым всего, его кровь, мясо и кости; при этом члены клана по внешнему виду имеют сходство с то- темом, подражают его звукам и движениям, как будто хотят подчерк- нуть свое тождество с ним. При этом акте сознают, что совершают запрещенное каждому в отдельности действие, которое может быть оправдано только участием всех: никто не может также отказаться от участия в умерщвлении и трапезе. По совершении этого действия оп- лакивают убитое животное" и т.д.68. — 130 —
|