|
резерв нереализованных возможностей, которые избыточны относительно исходного отношения, побуждавшего деятельность. Кроме того, по мере осуществления деятельности, индивид необходимым образом, как мы уже прежде отмечали, осуществляет ретроспективную и проспективную оценку процессов и результатов собственных достижений (так, сам факт признания деятельности завершенной предполагает осуществление подобного рефлексивного акта). Следовательно, отраженными оказываются намеченные и отброшенные альтернативы. Возникновение их и возврат к ним, как нам думается, и образуют действительную предпосылку надситуативной активности. Мысленно “проигрывая“ некоторое возможное действие, индивид делает первый шаг к его осуществлению. Этот шаг может оказаться единственным, последним. Если этого не происходит, то есть если мысленный прообраз действия воплощается в реальное действие, мы констатируем акт движения деятельности, проявление надситуативной активности. Итак, при надситуативной активности индивид строит образ возможного, но избыточного преобразования ситуации, что и становится для него целью деятельности. Можно различать мотивационные, целевые, операциональные, ориентировочные моменты надситуативности. Надситуативный мотив характеризуется побуждениями, избыточными с точки зрения потребности, первично инициировавшей поведение, и, возможно, находящимися иногда в противоречивом единстве с данной потребностью. Надситуативная цель — это такая цель, принятие которой не вытекает непосредственно из требований ситуации, однако, реализация которой предполагает актуальную возможность достижения исходной цели. Надситуативный образ включает в себя (в качестве подчиненного и, возможно, “снятого“ момента) исходный образ ситуации, однако им не исчерпывается и т. д. Соотношение ситуативности и надситуативности может быть понято по аналогии взаимосвязи “задачи“ и “сверхзадачи“ в терминах К. С. Станиславского. Решение “сверхзадачи“ предполагает осуществимость решения “задачи“, однако, само по себе решение “задачи“ не означает разрешения “сверхзадачи“. Психологический парадокс состоит в том, что субъект первоначально следует ситуативной необходимости, но в самом процессе следования рождаются надситуативные моменты, способные вступать в противоречие с ситуативной необходимостью. Еще одно значение понятия “надситуативность“. До сих пор речь шла прежде всего о процессах расширенного воспроизводства деятельности, и такие понятия, как “ситуация“, “ситуативная необходимость“, “надситуативность“ связывались, главным образом, именно с процессами развития деятельности в пределах её исходной формы. Подразумевалось, что деятельность, изменяясь, сохраняет свою качественную определенность, отвечая в конечном счете той потребности, которая вызвала её к жизни. Но развитие деятельности, вызывая изменение как субъекта, так и предметных условий его деятельности, приводит к коренному преобразованию самой исходной формы деятельности. “Скачок“ к новой форме деятельности, определяющейся существенно новыми условиями и требованиями её, также выступает в виде явлений надситуативности. Субъект как бы порывает с предшествующей ситуацией, находя себя измененным в новой ситуации деятельности. — 50 —
|