|
— Смотря для чего отнять?! Цесю Борисовну я, конечно, помнил. Вернее, помнил этот заведомо готовый покорно стерпеть обиду, которую сама же и вызывает, этот уныло и машинально обижающий вас укоризной, но требующий сочувствия тон. Конечно же, помнил. Но раз она задирается и хочет мнить себя забытой и обиженной «этим жестоким миром» и мной - пусть получит, чего просит. Странно привыкать к знанию, что люди получают от людей и жизни то, чего просят, чего хотят не в мыслях, а в нуждах, в поступках. Позавчера Светлана Николаевна попросила организовать какую-нибудь игру, которая выявляет особенности поведения взрослых людей разного психологического возраста. Мы играли в «Планету, пораженную чумой». По условию наша «Планета», на которой было всего 23 человека - 23 участника игры - могла спасти только пятерых. Результат оказался поразительно наглядным... — Я звоню из Америки! — Я понял. Двадцать девять лет назад она обращалась ко мне по поводу ее грустных отношений с мужем, которого она «спасала и поддерживала на пределе сил» и который, естественно же, был не достаточно глубок, чтобы ее понимать. Она наглядно стоически «в одиночку несла ношу» семьи, воспитания единственной дочери, «девочки - по ее словам - очень своеобразной и нелегкой», да еще и работы... Работала она сотрудником заводской многотиражки. В которой «честнейший человек» — она «была вынуждена так часто писать неправду», оправдываясь необходимостью зарабатывать на жизнь, обстоятельствами, временем - «всей этой унизительной для человека действительностью».’ Газета была партийной, и действительность эту она в ней воспевала. Иногда, правда, кого-то и что-то критиковала в ней не по заданию, но так героически, так иносказательно и исподтишка, что догадаться об этой критике могли только ее самые доверенные товарищи по газете, о которых она знала, что они «не стучат». Я хорошо помнил обладательницу укоризненного голоса из Америки! Уверенная в своей самоотверженности, и в том, что «все отдала дочери», она не засомневалась в своих стратегиях, даже когда привела эту свою только что окончившую школу дочь ко мне лечиться. Та была словно спелената ее опекой. Своей жертвенной активностью мать буквально парализовала волю, инициативу дочери. Девушка только что «почти отличницей» поступила в институт, но едва могла продолжать учебу из-за неприязни к себе и ужаса перед необходимостью общаться в институте с преподавателями и, особенно, с товарищами. Она была ужасно скованной «знайкой». ' Девушка снисходительно жалела отца. — 175 —
|