|
...И, может быть, как говорит тетя Бела, опухоль Томиной мамы, это еще не так опасно... И слезы и улыбка вместе с той девочкой из кино. И возможность иных неведомых мне жизней и путей людей друг к другу... и иной в ином собранности... Дождик все плющит себя об асфальт... Уже десять, а в доме все еще спят. Пахнет дождем, ремонтом и сном этой женщины... Я не уверую в тебя, господи. Я просто снова дышу. И задыхаясь от тебя, может быть, открываюсь чему-то неведомому. Дождь встрепенулся и приударил... Пора всех будить... Приложение.И. А. Гончаров. Обломов.Часть четвертая[46]Его тревожило более всего здоровье Ольги: она долго оправлялась после родов, и хотя оправилась, но он не переставал этим тревожиться. Страшнее горя он не знал. «Как я счастлива!» — твердила и Ольга тихо, любуясь своей жизнью, и в минуту такого сознания иногда впадала в задумчивость..., особенно с некоторого времени, после трех-четырех лет замужества. Странен человек! Чем счастье ее было полнее, тем она становилась задумчивее и даже... боязливее. Она стала строго замечать за собой и уловила, что ее смущала эта тишина жизни, ее остановка на минутах счастья. Она насильственно стряхивала с души эту задумчивость и ускоряла жизненные шаги, лихорадочно искала шума, движения, забот, просилась с мужем в город, пробовала заглянуть в свет, в люди, но ненадолго. Суета света касалась ее слегка, и она спешила в свой уголок сбыть с души какое-нибудь тяжелое, непривычное впечатление, и снова уходила то в мелкие заботы домашней жизни, по целым дням не покидала детской, несла обязанности матери-няньки, то погружалась с Андреем в чтение, в толки о «серьезном и скучном», или читали поэтов, поговаривали о поездке в Италию. Она боялась впасть во что-нибудь похожее на обломовскую апатию. Но как она ни старалась сбыть с души эти мгновения периодического оцепенения, сна души, к ней нет-нет да подкрадется сначала греза счастья, Окружит ее голубая ночь и окует дремотой, потом опять настанет задумчивая остановка, будто отдых жизни, а затем... смущение, боязнь, томление, какая-то глухая грусть, послышатся какие-то смутные, туманные вопросы в беспокойной голове. Ольга чутко прислушивалась, пытала себя, но ничего не выпытывала, не могла добиться, чего по временам просит, чего ищет душа, а только просит и ищет чего-то, даже будто - страшно сказать - тоскует, будто мало было счастливой жизни, будто она уставала от нее и требовала еще новых, небывалых явлений, заглядывала дальше вперед... — 178 —
|