Психология сознания

К этому ближе подходит Павлов, когда уподобляет созна­ние светлому пятну, которое движется по поверхности полу­шарий головного мозга, соответствуя оптимальному нервному возбуждению.

Проблема о бессознательном в старой психологии стави­лась так: основным вопросом было признать бессознательное психическим или признать его физиологическим. Такие авто­ры, как Г. Мюнстерберг, Т. Рибо и др., не видевшие иной воз­можности объяснить психические явления, кроме физиологии, высказывались прямо за признание бессознательного физиологическим.

Так, Мюнстерберг утверждает, что нет ни одного такого при­знака, приписываемого подсознательным явлениям, на основе которого они должны быть причислены к психическим. По его мнению, даже в том случае, когда подсознательные процессы обнаруживают видимую целесообразность, даже и тогда у нас нет основания приписывать этим процессам психическую природу. Физиологическая мозговая деятельность, говорит он, не только вполне может дать разумные результаты, но одна только она и может это сделать. Психическая деятельность совершенно на это неспособна, поэтому Мюнстерберг прихо­дит к общему выводу, что бессознательное — физиологиче­ский процесс, что это объяснение не оставляет места для мис­тических теорий, к которым легко прийти от понятия под­сознательной психической жизни. По его словам, одно из немаловажных достоинств научного физиологического объяс­нения в том и заключается, что оно мешает такой псевдофило­софии. Однако Мюнстерберг полагает, что при исследовании бессознательного мы можем пользоваться терминологией психологии — с условием, чтобы психологические термины служили только ярлыками для крайне сложных нервных фи­зиологических процессов. В частности, Мюнстерберг говорит, что, если бы ему пришлось писать историю женщины, у кото­рой наблюдалось раздвоение сознания, он бы рассматривал все подсознательные процессы как физиологические, .но ради удобства и ясности описывал их на языке психологии.

В одном Мюнстерберг несомненно прав. Такое физиологи­ческое объяснение подсознательного закрывает двери для ми­стических теорий, и, наоборот, признание, что бессознатель­ное психично, часто приводит, как Э. Гартмана, действительно к мистической теории, допускающей, наряду с существовани­ем сознательной личности, существование второго «Я», кото­рое построено по тому же образцу и которое, в сущности гово­ря, является воскрешением старой идеи о душе, но только в но­вой и более путаной редакции.