|
– А что? – спросил Берлиоз. – Да… – стыдливо хихикнув, ответил инженер, – оказывается, что вы будете четвертованы. – Это действительно ерунда, – сказал Берлиоз. – А что, по-вашему, с вами будет? – запальчиво спросил инженер. – Я попаду в ад, в огонь, – сказал Берлиоз, улыбаясь и в тон инженеру, – меня сожгут в крематории. – Пари на фунт шоколаду, что этого не будет, – предложил, смеясь, инженер, – как раз наоборот: вы будете в воде. – Утону? – спросил Берлиоз. – Нет, – сказал инженер. – Ну, дело тёмное, – сомнительно молвил Берлиоз. – А я? – сумрачно спросил Иванушка. На того инженер не поглядел даже и отозвался так: – Сатурн в первом. Земля. Бойтесь фурибунды. – Что это такое фурибунда? – А чёрт их знает, – ответил инженер, – вы уж сами у доктора спросите. – Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Берлиоз, – значит, по-вашему, криков «распни его!» не было? Инженер снисходительно усмехнулся: – Такой вопрос в устах машинистки из ВСНХ был бы уместен, конечно, но в ваших!.. Помилуйте! Желал бы я видеть, как какая-нибудь толпа могла вмешаться в суд, чинимый прокуратором, да ещё таким, как Пилат! Поясню, наконец, сравнением. Идёт суд в ревтрибунале на Пречистенском бульваре, и вдруг, вообразите, публика начинает завывать: «Расстреляй, расстреляй его!» Моментально её удаляют из зала суда, только и делов. Да и зачем она станет завывать? Решительно ей всё равно, повесят ли кого или расстреляют. Толпа, Владимир Миронович, во все времена толпа – чернь, Владимир Миронович! – Знаете что, господин богослов! – резко вмешался вдруг Иванушка, – вы всё-таки полегче, но-но, без хамства! Что это за слово – «чернь»? Толпа состоит из пролетариата, месье! Глянув с большим любопытством на Иванушку в момент произнесения слова «хамство», инженер тем не менее в бой не вступил, а с шутовской ужимочкой ответил: – Как когда, как когда… – Вы можете подождать? – вдруг спросил Иванушка у инженера мрачно, – мне нужно пару слов сказать товарищу. – Пожалуйста! Пожалуйста! – ответил вежливо иностранец, – я не спешу. Иванушка сказал: – Володя… И они отошли в сторонку. – Вот что, Володька, – зашептал Иванушка, сделав вид, что прикуривает у Берлиоза, – спрашивай сейчас у него документы… – Ты думаешь?.. – шепнул Берлиоз. – Говорю тебе! Посмотри на костюм… Это эмигрант-белогвардеец… Говорю тебе, Володька, здесь Гепеу пахнет… Это шпион… Всё, что нашептал Иванушка, по сути дела, было глупо. Никаким ГПУ здесь не пахло, и почему, спрашивается, поболтав со своим случайным встречным на Патриарших по поводу Христа, так уж непременно необходимо требовать у него документы. Тем не менее у Владимира Мироновича моментально сделались полотняные какие-то неприятные глаза, и искоса он кинул предательский взгляд, чтобы убедиться, не удрал ли инженер. Но серая фигура виднелась на скамейке. Всё-таки поведение инженера было в высшей степени странно. — 154 —
|