|
– В мгновение ока. Не задержи! Азазелло скрылся из глаз. Они пьют Итак, Азазелло появился в маленькой комнатушке в тот момент, когда поэт подносил ко рту вторую стопку. – Мир вам, – сказал гнусавый голос. 108 – Да это Азазелло! – вскричала, всмотревшись, Маргарита, – не волнуйся, мой друг! Это Азазелло. Он не причинит тебе никакого зла. Поэт во все глаза глядел на диковинного рыжего, который, взяв кепку на отлёт, кланялся, улыбаясь всею своей косой рожей. Тут произошла суета, усаживание и потчевание. Маргарита Николаевна вдруг сообразила, что она совершенно голая, что ветхий халат, по сути дела, не прикрывает её тела, и вскричала: – Извините! И запахнулась. На это Азазелло ответил, что Маргарита Николаевна напрасно беспокоится, что он видел не только голых дам, но даже дам с содранной кожей 109, что всё это ему не в диковинку, что он просит без церемонии, а что если будут церемониться, он уйдёт немедленно… Тут его стали усаживать в кресло, и он одним духом хватил чайный стакан водки, повторив, что самое лучшее, если каждый чувствует себя без церемонии, что в этом и есть истинное счастье и настоящий шик. И чтобы подать пример другим, хлопнул и второй стакан, отчего его глаз загорелся как фонарь. Поэту внезапный гость чрезвычайно понравился, поэт с ним чокнулся и приятно захмелел. Кровь быстрее пошла в его жилах, и страх отлетел. В комнате показалось и тепло и уютно, и он, нежно погладив рукой старенький вытертый плюш, вступил в беседу. – Город горит, – сказал поэт Азазелло, пожимая плечами, – как же это так? – А что ж такое! – отозвался Азазелло, как бы речь шла о каких-то пустяках, – почему бы ему и не гореть! Разве он несгораемый? «Совершенно верно! – мысленно сказал поэт, – как это просто в сущности!» – и тут же решил расспросить Азазелло прямо о том, кто его принимал вчера и откуда взялся паспорт и вообще, что всё это значит. Но лишь только он открыл рот, как Азазелло, подмигнув таинственно сверкающим глазом, заговорил сам. – Просят вас 110, – просипел он, косясь на окно, в которое уже вплывала волна весенних сумерек, – с нами. Короче говоря, едем. Поэт заморгал глазами, а Маргарита пододвинулась к шепчущимся. – Меня? – спросил шёпотом поэт. – Вас. Маргарита Николаевна изменилась в лице и не сводила глаз с поэта. Губы её дрогнули. И тот этого не заметил. «Эге… предатель…» – мелькнуло у него в голове слово. Он уставился прямо в сверкающий глаз. – Куда меня приглашают ехать? – сухо спросил поэт, видя, как отливает зелёным глаз загадочного гостя. – Местечко найдём, – шипел тот соблазнительно и дыша водкой, – да и нечего, как ни верти, торчать тут в полуподвале. Чего тут высидишь? — 119 —
|