|
Софья Николаевна первая начала разговор. – Переменились мы оба, – начала она. – Где вы были всё это время? – Скитался кой-где, – ответил я. – А вы всё в деревне жили? – Большею частью в деревне. Я и теперь здесь только проездом. – Что ваши родители? – Матушка моя скончалась, а батюшка всё в Петербурге; брат на службе; Варя с ними живет. – А ваш супруг? – Мой муж? – заговорила она несколько торопливым голосом, – он теперь в южной России, на ярмарках. Он, вы знаете, всегда любил лошадей и конский завод у себя завел… так вот для этого… он лошадей теперь покупает. В это мгновенье вошла в комнату девочка лет восьми, причесанная по-китайски, с очень острым и живым личиком, с большими темно-серыми глазами. Увидев меня, она тотчас отставила свою маленькую ножку, проворно присела и подошла к Софье Николаевне. – Вот, рекомендую вам, моя дочка, – сказала Софья Николаевна, тронув девочку пальцем под кругленький подбородок, – никак не хотела дома остаться – упросила меня взять ее с собой. Девочка окинула меня своими быстрыми глазами и чуть-чуть прищурилась. – Она у меня молодец, – продолжала Софья Николаевна, – ничего не боится. И учится хорошо; за это я должна ее похвалить. – Comment se nomme monsieur?[13] – спросила вполголоса девочка, нагнувшись к матери. Софья Николаевна назвала меня. Девочка опять на меня взглянула. – Вас как зовут? – спросил я ее. – Меня зовут Лидией, – ответила девочка, смело глядя мне в глаза. – Вас должно быть, балуют, – заметил я. – Кто меня балует? – Как кто? да, я думаю, все, начиная с ваших родителей. (Девочка молча посмотрела на свою мать.) Я воображаю, Константин Александрыч… – продолжал я. – Да, да, – подхватила Софья Николаевна, между тем как дочка ее не спускала с нее внимательного взора, – муж мой, конечно… он очень любит детей. Странное выражение промелькнуло в умном личике Лидии. Ее губки слегка надулись; она потупилась. – Скажите, – поспешно прибавила Софья Николаевна, – ведь вы здесь по делам? – По делам… И вы также? – И я… В отсутствие мужа, вы понимаете, поневоле займешься делами. – Maman![14] – начала было Лидия. – Quoi, mon enfant?[15] – Non – rien… Je te dirai apr?s[16]. Софья Николаевна усмехнулась и пожала плечом. Мы оба помолчали, а Лидия с важностью скрестила руки на груди. – Скажите, пожалуйста, – начала опять Софья Николаевна, – помнится, у вас был приятель… как его бишь звали? такое доброе у него было лицо… он всё стихи читал; такой восторженный… — 46 —
|