|
– Я вижу, он к вам очень был привязан, – сказал я, возвращая ей письма. – Они меня очень любили, – возразила Маша, тщательно укладывая письма в карман, и слезы тихонько потекли по ее щекам. – Я всегда на них надеялась, если б господь продлил им веку, они бы не оставили меня. Дай бог им царство небесное!.. Она утерла глаза кончиком платка. – Где же вы теперь живете? – спросил я. – Теперь я здесь, в Москве; приехала с барыней, а теперь без места. К Яков Иванычевой тетеньке ходила, да они сами очень бедны. Мне Яков Иваныч часто об вас говаривали-с, – прибавила она, вставая и кланяясь, – они очень вас всегда любили и помнили. Я вот Елисея Тимофеича третьего дня встретила и подумала: не захотите ли вы помочь мне, так как я без места теперь стала. – С большим удовольствием, Марья… позвольте спросить, как вас по отчеству? – Петрова, – ответила Маша и потупилась. – Всё сделаю для вас, что могу, Марья Петровна, – продолжал я, – мне жаль только, что я здесь проездом, мало знаю домов хороших. Маша вздохнула. – Мне хоть бы какое-нибудь место-с… Кроить я не умею, а сшить, так всё сошью… Ну, за детьми ходить тоже могу. «Денег ей дать, – подумал я, – но как это сделать?» – Послушайте, Марья Петровна, – начал я не без замешательства, – вы, пожалуйста, извините меня, но вы из слов Пасынкова знаете, как я был с ним дружен… Не позволите ли вы мне предложить вам… на первый случай небольшую сумму?.. Маша взглянула на меня. – Чего-с? – спросила она. – Не нужно ли вам денег? – проговорил я. Маша покраснела вся и наклонила голову. – На что мне деньги? – прошептала она. – Лучше мне место достаньте-с. – Место я вам постараюсь достать, но наверное отвечать не могу; а вам грешно совеститься, право… Ведь я для вас не чужой какой-нибудь… Примите это от меня на память о нашем друге… Я отвернулся, поспешно достал из бумажника несколько ассигнаций и подал ей. Маша стояла неподвижно, еще ниже потупив голову… – Возьмите же, – твердил я. Она тихо возвела на меня свои глаза, посмотрела мне в лицо печальным взором, тихо высвободила бледную руку из-под платка и протянула ее мне. Я положил ассигнации на ее холодные пальцы. Она молча спрятала руку опять под платок и опустила глаза. – Вы и вперед, Марья Петровна, – продолжал я, – если вам что-нибудь будет нужно, пожалуйста, обращайтесь прямо ко мне. Я вам доставлю мой адрес. – Покорно благодарствуйте-с, – проговорила она и, помолчав немного, прибавила: – Они с вами обо мне не говорили-с? — 50 —
|