|
– Кричат: «Республика!», а свободы не дают! – Скажите, однако ж: я слышал, что картинки такие в Париже продаются… интересные будто бы картинки приобрести можно? – Это для стереоскопа, что ли? Я целую охапку с собой захватил! – Интересны? – Отдай всё, да и мало! – Тсс… – Да у них еще то ли есть! В модных магазинах показывают, как барыни платья примеривают! Приедет, это, дама – и всё из большого света! – разденется декольте, а из соседней комнаты кавалер на нее сквозь щелочку и смотрит. – Ишь ты! а она, сердешная, и не знает? – Иные и знают, нарочно знакомиться с кавалерами приезжают. Повертывается она декольте перед зеркалом, а из засады – кавалер: же лоннёр…* Большие съезды бывают. – И наши, чай, барыньки… – Чего уж! Каждый смотрит на каждого вопрошающим взглядом, словно хочет сказать: «А что, брат, уж не твоя ли?» – Ах, дамочки наши! дамочки! – вздыхает Сергей Федорыч. – Так вы и в палате депутатов побывали? – любопытствует Павел Матвеич. – Был, в самый раз попал, амнистию обсуждали*. Галдят, а толку нет. Знают, что придет Наполеон, и всем им одно решение выйдет – в Кайенну ушлют*. – Вот и этого у нас нет! – Зачем нам! У нас, коли ты сидишь смирно, да ничего не делаешь – живи! У нас все чередом делается. Вот, приедем в Вержболово – там нас рассортируют, да всех по своим местам и распределят. – Турки-то! турки-то тоже конституции запросили?* ах, прах их побери! – Смехота! – То-то оно и есть! даже у турок взбеленились, а у нас – спокой! – Нам конституциев не надо! Мы и без них проживем! Разъедемся теперь по деревням, амуницию долой – спокой! Все трое заговорили разом: «У нас как возможно! У нас – тишина! спокой! каких еще там конституциев! долой амуницию – чего лучше!» Гул стоял в отделении вагона от восклицаний, лишенных подлежащего, сказуемого и связки. – Нет, вы только сообразите, сколько у них, у этих французов, из-за пустяков времени пропадает! – горячился Василий Иваныч, – ему надо землю пахать, а его в округу гонят: «Ступай, говорят, голоса подавать надо!»* Смотришь, ан полоса-то так и осталась непаханная! – И ништо им! пущай без хлеба сидят! – Зато у нас мужичка никто уж не тронет: паши? себе да паши! – Разве с подводой выгонят,* так ведь без этого тоже нельзя! – Подвода – дело! а у них что! – Ах, французы! французы! жаль их! дельный народ, а насчет язычка – слабеньки! – А вы думаете, что они сами этого не чувствуют? не чувствуют, что ли, что если Россия им хлеба не даст, так им мат? Чувствуют, да еще и ах как чувствуют! — 382 —
|