|
– Да, побыли, погуляли, а теперь вот домой едем, делом займемся, оброки соберем. А зимой, ежели захочем, – и опять за границу! – рассудил Василий Иваныч. – Хорошо-хорошо за границей, а дома лучше. – Дома – чего лучше! – Пасха пресвята-а-я! – затянул Павел Матвеич. Все трое на минуту смолкли. Павел Матвеич повернулся боком к окну и смотрел непонятливыми глазами вдаль; остальные двое покачивались. – Дома – святое дело! – начал наконец Василий Иваныч, – это так только говорят, что за границей хорошо, а как же возможно сравнить? Вот хоть бы насчет еды: у нас ли еда или за границей? – Вот! именно это я всегда и жене говорил! Помилуй, говорю, у нас ли еда или в этой Ницце проклятой! – с какою-то жадностью воскликнул Павел Матвеич. Он весь оживился, и даже непонятливые его глаза как будто блеснули. – Мне, – доложил, в свою очередь, Сергей Федорыч, – как я за границу отправлялся, губернатор говорил: «Счастливец ты, Сергей Федорыч, будешь тюрбо?* есть!» А я ему: «Это еще, говорю, ваше превосходительство, бабушка надвое сказала, кто счастливее: тот ли, который тюрбо будет есть, или тот, у кого под руками и осетринка, и стерлядка, и севрюжка – словом, все». – Да, над этим еще задумаешься! – Павел Матвеич и утер ладонью нос. – С одним тюрбо – хоть он растюрбо будь – далеко тоже не уедешь! – согласился и Василий Иваныч. – Вот в Ницце и много рыбы, да черта ли в ней! – То ли дело наша стерлядь! – Одна ли стерлядь! вы возьмите: судак! ведь это – какая рыба! куда хотите, туда ее и поверните! и а ля рюсс, и с провансалом, и с кисленьким соусом – всяко! – А молодые судачки – на жаркое! – Вот это – так рыба! настоящая рыба! – Осетрина, белужина, севрюжка, белорыбица, сазан, над им! – А лещ-то! лещ! тешку леща зажарить да с кашей! – Ну, я вам скажу, ежели линя тоже приготовить! хоть и невидная, деревенская это рыба, а ежели под красным соусом приготовить да лучку подпустить! – А про лососину-то и забыли! – Ну, лососина, пожалуй, и у них есть. У нас в Баден-Ба-дене… – Что в Баден-Бадене! Бывал я и в Баден-Бадене! Форель – только и свету в окне! Ну, еще лососина, пожалуй… кусочек с горошину подадут… нет, вы про сига нашего вспомните! нет нашего сига! нигде нашего сига нет! – Какого тут сига искать! щуку едят, назовут «броше?» – и едят! – А у меня щуку люди не станут есть. При крепостном праве ели, а теперь – баста! Попы – те и сейчас щук едят. — 377 —
|