|
– А что же, я разве не такая женщина, как другие? – Вы? Вы особенная. В вас есть что-то такое… что-то, знаете, такое… – Ой, руке больно. Не жмите. – Ну, ничего. Я ее поцелую, все и пройдет. – Знаете, почему я держу вашу левую руку, a не правую? – Почему? – Левая ближе к сердцу. – Так вы говорите – какая я? – Вы? Особенная какая-то. Пауза. Потом раздался притихший голосок Ольги Николаевны: – Странно. Это говорите не вы первый. – Ну, вот видите! Какие у вас красивые плечи. – Оставьте. Ну, так что же во мне особенного? – В вас есть какое-то обаяние. Меня влечет к вам. Ведь мы познакомились только нынче за обедом, a мне кажется, будто мы с вами знакомы давно-давно. – Какой вы странный. – Да… Меня все находят странным. Я не такой, как другие. – А какой же вы? – Какой? Да, знаете, долго говорить. Но только вы меня не должны бояться. – Почему у вас такая рука холодная? – Сердце горячее. Долгая пауза. – Виктор Михайлович! – Ну? – О чем вы так глубоко задумались? – Что? Эх!.. Не стоит говорить. Нет. Нельзя. Не расспрашивайте. – Наверное, о какой-нибудь из ваших много численных симпатий? – О, Марья Николаевна… Как вы далеки от истины! – Ольга я Николаевна! Какая я вам Марья Николаевна?! С кем вы меня путаете?.. – Это я нарочно назвал вас Марьей Николаевной, чтобы посмотреть: ревнивая ли вы? – Да уж вы сумеете вывернуться. Вас на это взять. И своеобразная гордость прозвучала в голосе Ольги Николаевны. Будто она уже начала гордиться своим собеседником. – Так о чем же вы так задумались? – О чем? Вернее – о ком. – Ну, о ком? – Нет, зачем, Map… Ольга Николаевна! Лучше не говорить… Скажу только одно; ваше имя надолго запечатлеется в моем сердце, как что-то милое дорогое и сладко-печальное. – Ну, не надо быть таким… Ей Богу, вы странный. Так о ком же вы думали? – Сказать? А вы не раз сердитесь? – Нет. Почему же? – Вот если вы меня поцелуете, тогда скажу. – С какой же стати я вас буду целовать! Нельзя. Я замужем. – Серьезно?! – Конечно. Пауза. – Ну, так что ж такое, что вы замужем? – Как что? Вот, ей Богу… Какой вы странный. – Жизнь меня сделала странным, милая Оля. – Не смейте меня так называть. – Хорошо, Оля. Не буду. – То-то. Так о ком же вы думали? – О вас. – Интересно знать, что-же вы обо мне думали? – Я думал: сколько вы счастья можете дать тому человеку, который вас полюбит. — 190 —
|