|
– Вовсе нет! Я поеду одна. Мне еще нужно дать телеграмму. – О боже! Да ведь здесь же есть телеграф! Пойдемте! Я провожу вас. Вы напишете телеграмму, а я подам ее. Честное слово, я не буду в нее заглядывать. Сжав губы, Саксаулова последовала за Чипулиным, подошла к конторке и, потоптавшись немного, написала: «Москва. Пречистенка. Гарданову для Лидочки. Ну, как поживаешь? У нас все время дожди. Оля». Чипулин взял телеграмму и понес ее на отлете, подчеркивая этим, что он не позволит себе даже случайно заглянуть в нее. – Сдал! Теперь вы баиньки? Я довезу вас до самого дома. Саксаулова посмотрела на него с невыразимым страданием и мукой. – Чипулин! Я должна одна поехать домой. – Ольга Захаровна! К чему эти деликатности? Ради бога, не стесняйтесь. Саксаулова беспомощно посмотрела на потолок, постучала концом зонтика об пол и вдруг сказала: – Знайте же, надоедливый человек, что меня здесь ожидает Волк-Демьянский и мы поедем не домой, а в ресторан. Довольно с вас? – Иван Эрастыч? – обрадовался Чипулин. – О боже ж мой! Да чего вы раньше не сказали? Я вам сейчас найду его. Где он? – Он ожидает около багажного отделения. – Вот-то смешно! Да почему же он не провожал вместе с нами уважаемого Петра Сергеича? – Потому что было неудобно. – О боже! Иван Эрастыч такой прекрасный человек. – Еще бы, – злобно сказала Саксаулова. – Он мой любовник, знаете ли вы это, – и муж кое-что подозревает. Вот почему Эраст не провожал его! Понимаете вы, москит вы надоедливый?! – Вот что-о, – протянул Чипулин, и лицо его озарилось предоброй лукавой улыбкой. – Вот это здорово! – Только если вы скажете хоть одно слово мужу или комунибудь – Эраст выстрелит в вас. – Я?!! Скажу?!! Лучше же мне сейчас откусить свой язык. Нет-с! Чипулины не говорят. Не беспокойтесь! Я все это вам устрою. – Что все? – обеспокоилась Саксаулова. – Все, все. Кое-что Чипулин действительно устроил: он побежал в багажное отделение, отыскал там изумленного его появлением Эраста, привел его к Саксауловой, а потом проводил их до извозчика, усадил и, придерживаясь за крыло экипажа, сказал, элегически любуясь на небо: – Не правда ли, как хорошо любить? Приятнейшее занятие в сердечном смысле. А? Мужайтесь! – Пошел! – закричал Эраст извозчику. Извозчик дернул, и умиленный Чипулин чуть не упал, так как крыло экипажа выскользнуло из-под его руки. Забыв согнать с лица испуганное выражение, долго следил за экипажем Чипулин, и уста его шептали: «О ты, могущественнейшее чувство!» — 81 —
|