|
Он сделал фальшиво-испуганные глаза и погрозил Бревкову пальцем. – Кирилл! Ведь ты же дал слово молчать! Кирилл расцвел. Мистификация получилась хоть куда. – Молчать? Но я знаю, что Анна Евграфовна женщина передовая и простит мужчинам их маленькие шалости. Тем более – больших денег это не стоило. Сколько ты тогда заплатил? Сто сорок? – Сто сорок, – подтвердил Терентьев. – Да на чай десять рублей. Жена переводила взоры с одного веселъчака на другого и, наконец, убежденно воскликнула: – Да вы, врете! Хотите подшутить надо мной. Дразнитесь. Бревков никогда не мог примириться с тем, чтобы его шутки так легко разгадывались. – Мы шутим? Ха-ха! Ну, хорошо! Да-с, Анна Евграфовна, мы шутим! Не придавайте нашим словам значения… Он помолчал и затем обернулся к Терентьеву: – А знаешь, насчет этой испанки Морениты ты оказался прав! Терентьев никогда не знал никакой испанки Морениты, но, вместе с тем, счел необходимым обрадоваться: – Видишь! Я говорил, что буду прав. – Да, да, – медленно кивнул головой Кирилл. – Она сейчас же от тебя и поехала к этому жонглеру. Ха-ха! А ведь, как уверяла тебя в своих чувствах. Бревков ударил себя ладонью по лбу. – Кстати! Всё собираюсь спросить тебя: – это ты засунул мне в карман тогда утром желтый шелковый чулок? – Так он был у тебя? – захохотал Терентьев. – А мы-то его искали… Жена сидела, не шевелясь, опустив глаза. – Вы это серьезно… господа? – спросила она странно-спокойным тоном. Кирилл Бревков вздрогнул. – О, черт возьми! Я, кажется, наболтал лишнего! Простите, сударыня. При вас не следовало вспоминать о таких вещах… Она вскочила. – Вы эт-то серь-ез-но?!.. В тоне её было что-то такое, отчего муж поежился и рассмеялся бледным смехом. – Милая, но, неужели, ты не видишь, что мы шутим с самого начала? Никуда я не ездил и всё время сидел дома. И с Кириллом не виделся… Муж думал, что Бревков тоже сейчас расхохочется и успокоит жену. Но Бревков был не такой. – Неужели, вы так близко принимаете это к сердцу, Анна Евграфовна? Ну, что здесь, в сущности, ужасного? Все мужья это делают и остаются, по прежнему, любящими мужьями. Из-за мимолетной встречи с какой-нибудь канатной плясуньей не стоит… Жена закрыла лицо руками, заплакала и сказала сквозь рыдания: – Вы негодяи! Развратные подлецы… – Кирилла! – вскочил с места Терентьев. – Перестань. Довольно! Аничка… Ведь он же это нарочно… – Не смей ко мне прикасаться, негодяй! Я тебе не испанка! — 274 —
|