|
– Неужто, хворая!? – Матушка! Да ведь ежели так с тобой, не знаючи, встретиться – так тебя за привидение, за русалку примешь! Сама белая-белая, а глаза горят лихорадочным блеском! Похудела, осунулась… Кухарка охнула, всплеснула толстыми руками и с громким топотом убежала в кухню, а Кирилл Бревков посмотрел ей вслед смеющимся, лучезарным взглядом и вошел в гостиную. Его встретил 12-летний Гриша. Вежливо поклонившись, он сказал: – Драсте, Кирилла-Ваныч. Папа сейчас выйдет. Напустив на себя серьезный, мрачный вид, Кирилл Бревков, на цыпочках подошел к Грише, сделал заговорщицкое лицо и шепнул: – Папаше признались? – В чем? – Насчет недопущения к экзамену? Гриша растерянно взглянул в сверкающие глаза Бревкова. – Какое недопущение? Я допущен. – Да-а? – протянул Кирилл Бревков. – Вы так думаете? Ну, что ж – поздравляю! Блажен, кто верует… Хе-хе!.. Он сел в кресло и преувеличенно грустно опустил голову. – Жаль мне вас, Гришенька… Влопались вы в историю! – В ка…кую?!.. – А в такую, что я сегодня видел вашего директора Уругваева. «Как идет у вас, – спрашиваю, – Терентьев Григорий?». «Отвратительно, – говорит. – На совете постановили не допустить его к экзаменам!» Вот оно что, молодой человек! Если бы Гриша был наблюдательнее, он заметил бы, как дрожали полные губы Бревкова и каким весельем сверкали его бриллиантовые глазки… Но Грише было не до этого. Он тихо побрел в детскую, спрятав голову в узкие плечи и шепча под нос: – Господи! IIВ гостиную вышел сам Терентьев облобызался с гостем. – Здорово, Кирилл! Сейчас и жена выйдет. Вышла и жена. Она была худощавая, тонкогубая с прической взбитой высоко-высоко над желтым лбом. – Анна Евграфовна! Неизмеримо рад видеть вас! Ручку-с! Давно вернулись из Москвы? – Позавчера. Она оглядела мужчин пытливым взором и с деланным равнодушием спросила: – Ну, а вы, господа, как проводили без меня время? Кирилл Бревков хотел заявить, что он не виделся с мужем со времени её отъезда, но пытливое лицо Анны Евграфовны показалось ему таким забавным, что он ухмыльнулся и загадочно сказал: – Было всего! – Да? – криво улыбнулась Анна Евграфовна. – Вот как! – Кстати! – обернулся к мужу Бревков. – Вчера я встретился с той полькой! – С какой? – удивился Терентьев. – Ну, с этой, знаешь… Станиславой. Которой ты платье тогда токайским облил. Вспоминали тебя. При этом Бревков многозначительно подмигнул Терентьеву одной стороной своего подвижного лица. Но Терентьеву не нужно было и этого подмигивания. Терентьев знал своего веселого, замысловатого друга и сейчас же решил, что он, Терентьев, не ударит перед ним лицом в грязь. — 273 —
|