|
Как будто бы этот человек давался в руки: вот вот Топорков вспомнить его имя, их отношения, встречи… но сейчас же эта мысль обрывалась, и физиономия неизвестного господина снова оставалась загадочной в своей радостной улыбке и восторженном добродушии. – Здрав… ствуйте, – нерешительно сказал Топорков. – Что это вы такой мрачный? Слушайте, Топорков! Я от вашей последней статьи прямо в восторге. Читал и наслаждался! Как она, бишь, называется? «Итоги реакции!» Если мне придется давать её характеристику и подробный разбор, – сделаю это с особым наслаждением… – Критик, – подумал Топорков и, польщенный похвалой пожилого господина, пожал ему руку крепче, чем обыкновенно. – Так вам эта вещица нравится? – Помилуйте! Как же она может не нравиться? Я еще ваше кое-что прочел. Читаю запоем. Люблю, грешный человек, литературу. Хотя, по роду своей деятельности, мог бы к ней относиться… как бы это выразиться?… более меркантильно. – Издатель, что ли? – подумал Топорков. – Боже мой! Где я его видел?… – Скажите, а как поживает Блюменфельд? Что его журнал? – спросил старик. – Блюменфельд уже вышел из крепости. Ведь вы знаете, – сказал Топорков, – что он был приговорен к двум годам крепости? – Как же, как же, – закивал головой пожилой господин. – Помню! За статью «Кровавые шаги»… Неужели уже вышел? Боже, как быстро время идет. – Вы разве хорошо знаете Блюменфельда? – Боже ты мой! – усмехнулся старик. – Мой, так сказать, крестник. Ведь эта вся марксистская молодежь, и народники, и неохристиане, и, отчасти, мистики, прошли через мои руки: Синицкий, Яковлев, Гершбаум, Пынин, Рукавицын… немного я, признаться, не согласен с рукавицынским разрешением вопроса о крестьянском пролетариате, но зато Гершбаум, Гершбаум! Вот прелесть! Я каждую его вещь, самую пустяковую, из газет вырезываю и в особую тетрадь наклеиваю… А книги его – это лучшее украшение моей библиотеки… Кстати, вы не видели моей библиотеки? Заходите – обрадуете старика. – Библиофил он, что ли? – мучительно думал Топорков. – Вот дьявольщина! – А вы знаете – кассационная жалоба Гершбаума не уважена, – сообщил старик. – По-прежнему шесть месяцев тюрьмы, с зачетом предварительного заключения. – Неужели, адвокат? – внутренно удивился Топорков. – Адвокат его, – сказал старик, – нашел еще какой-то там повод для кассации. Ну, да уж, что поделаешь. Кстати, читали последний альманах «Вихри»? Ах, какая там вещь есть! «По этапам» Кудинова… Мы с женой читали – плакали старички! Растрогал Кудинов старичков — 234 —
|