|
И, напрягши память, вспомнил я, что, действительно, не видел этого Кирпичева месяцев пять шесть. А, может быть, и два года. Странно живут некоторые из нас. Если не ошибаюсь, последний раз сидели мы с компанией за ужином у Кюба. За ужин, помню, платили мы с Кирпичевым. То есть, платить хотели все, но каждый, кроме нас двух, выразил такое вялое, малокровное желание слазить в карман за бумажником, что мы, как более проворные, в течение пяти минут, расплатились за всех. Кто-то, правда, выразил даже протест по поводу нашего поведения, но выразил этот негодующей протест очень лениво и, не докончив фразы, тотчас же задремал. С Кирпичевым я никогда не был близок, но мне всегда нравилось его спокойное джентльменство в отношениях с окружающими и безбрежное простодушие, которое привлекало все нетребовательные сердца к этому тароватому, благожелательному человеку. Теперь он казался похудевшим, немного потрепанным, но ясная благожелательная улыбка все время освещала усталое, потемневшее лицо. – А, Кирпичев! – приветствовал я его. – Рад, что вспомнили. Пять месяцев не виделись. – Полтора года. Последний раз, полтора года тому назад, у Кюба ужинали. – Ну, как ваша техническая контора? Процветает? Он замахал на меня руками и рассмеялся так, что закашлялся. – Эко кого вспомнили! Покойницу… Я, ведь, батенька, пролетел с конторой. – Да, что вы! – Ей-Богу, – радостно сообщил он, улыбаясь усталым ртом. – Чрезвычайно пролетел. Потом устроил автомобильный гараж и тоже пролетел, потом купил магазин предметов для спорта и уже окончательно пролетел. Очень, знаете, это не весело. Но, говоря эти слова, он противоречил тому выражению, которое было написано на его лице: выражение лица его было самое веселое. – Да-с… все, знаете ли, пошло прахом: пролетел, можно сказать, самым циничным образом. Предлагали мне тогда одну комбинацийку, благодаря которой можно было не малую, а большую толику в карман зажать, да как-то не мог я. Хи-хи-хи! Ну, да ничего, знаете ли, все на свете поправимо. Свет не без добрых людей. Сегодня я растерял все перья, завтра ближние помогут обрасти. Не правда ли? Я помолчал. – Я говорю: не правда ли, а? Все, глядишь, и устроится. Разглядывая с суровым вниманием свои ногти, я неохотно процедил: – Да…. гм… бывает. Бывает, что и устраиваются. – То-то и оно. Я бросил на него исподлобья быстрый взгляд и, уверившись, что он по прежнему безмятежен, перевел разговор. – Лазаренку давно встречали? Он засмеялся. — 138 —
|