|
Под запиской он заставил подписаться нас всех, несмотря на мои мольбы и указания, что это неудобно. – Ничего, ничего! Живем-то один раз… Эх-ма! Мне стал нравиться этот стихийный, широкий, безудержный человек: – Вот он, московский-то размах, – подумал я. – Москва кутит, дым столбом! – Что там у вас еще? – спросил Тугоуздов метрдотеля. – Еще горячая закуска заказана, потом уха, потом котлетки валлеруа… – К черту твои закуски. Давай нам ухи… Эх-ма! Настоящей русской стерляжьей ушицы с растегайчиками. Гоп-гоп!.. Настоящее исконные растегайчики! – Виноват, закуска заказана. Может, подать? – Подай-ка, я тебе на голову ее выложу. Да ты вот что: и закуску к черту, и валлеруа твое к черту. Ты нам дай кабинетик и тащи туда уху. Верно, господа? Ведь все уже почти сыты. – Конечно, – сказал я. – Напрасно ты эти котлеты и горячую закуску заказывал. – Да, милый мой, черт с ним! Обеднеем от этого, что ли? Живешь-то ведь один раз. Ну, дай, я тебя поцелую! Поцеловались, IIIВ кабинете Тугоуздов предложил: – Снимай, ребятки, сюртуки. Опростимся! Садись на пол, на ковре будем уху есть. Как рыбаки! Верно? Ели уху на дорогом кабинетном ковре. Совсем как рыбаки. – Постой, – забеспокоился Тугоуздов. – Ты какое вино-то открыл? – Как же-с! Клико энглянд. – И дурак. Кто же с ухой клико пьет? Дай посуше. Постой! А это оставь – сами не выпьем, фараоны выпьют. – Какие фараоны? – полюбопытствовал я. – Какие? А вот какие. Эй, Никифор! Зови сюда кочующее племя. Пусть споют! Эх-ма! – вдохновенно крикнул он. – Живешь-то… – … Ведь один раз, – докончил я. – Верно! Откуда ты догадался? Пришли цыгане. Сразу стало шумно, дымно и неуютно; всюду взор наталкивался на незнакомые, алчные лица, на открытые рты и ревущие глотки. – Гоп, гоп! – кричал Тугоуздов, дирижируя хором и приплясывая. – Сыпь, накаливай (или – «наяривай» – точно я не расслышал)! Барыни, налегайте на фрукту, пейте желтенькое! Эх-эх, тра-ла-ла! Лицо его сияло весельем. – Вот оно, – подумал я, – московский тысячник кутит! Что за забубенная головушка! Сколько в этом своеобразной, дикой красоты. Знают ли еще где нибудь в России секрет такого разудалого, беззаветного веселья?! – Довольно! – кричал Тугоуздов. – Вот, нате вам! Очищайте арену! Едем ребята! – Домой? – спросил я. – Что-о-о? С ума ты сошел! Кто ж теперь домой едет? В «Стрельну!» Под тропики! Кофе с абрикотинской мазью выпьем. Егор! Скажи, чтобы Семен подавал. Да позови Евграфа – пусть он звякнет Ивану Порфенычу, чтоб Алексей нам кофию сварганил. Эх-ма! Высыпай, ребятки. — 134 —
|