Возвращение на Мару

- Замечала. Это особенно хорошо от дома тети Вали видно. Но ты отвлекся, папа.

- Нет, на самом деле я все об одном. Мы, если повезет, даже установим примерный год их кончины. А что дальше?

- Ты меня спрашиваешь?

- И тебя, и себя.

- Ты думаешь, мы должны что-то еще сделать?

- А что именно и почему - мы? Потому что я историк и моя фамилия Корнилов? Глупо.

- Хорошо, папа. Давай пойдем с другого конца.

- Давай.

- Узнав, как раньше называлась гора, посчитав, что Анна и Белый Кельт нашли упокоение здесь, ты бросишь это дело, запрешь дом и уедешь в Сердобольск?

- Не уеду.

- Почему?

- Мне не хочется.

- Мне тоже. И тем более, если мы знаем меньше, чем братья Изволокины, значит, нам и не надо пока уезжать. Как ты думаешь?

- Думаю, логика у тебя железная. Нам нельзя уезжать.

- К тому же ты сам сказал, что у нас сейчас появилась еще одна зацепка. Так давай цепляться. Кстати, есть что-нибудь интересное в чердачных бумагах?

- Для нас - ничего. Старые газеты, чьи-то стихи.

- А ты внимательно смотрел?

- То есть?

- Разве это не твои слова: можно сто раз смотреть и так ничего не увидеть.

- Вот завтра пойдешь со мной на чердак - и давай смотреть вместе.

- Согласна. Да, у меня есть одно предложение - для обсуждения. Может, назовем Тихое озером Анны?

Глава девятая.

1.

Из дневника Марии Корниловой.

09.07.1993 г. Среда.

Давно не бралась за дневник. Мы живем в Мареевке чуть больше месяца, а мне кажется, что всю жизнь. Долго-долго. Но каждый день приносит что-то новое, иногда очень неожиданное. Мне есть чем гордиться. Моя учеба «корзиночному ремеслу», как говорит папа, помогла докопаться до истины, и мы теперь знаем немного побольше об истории горы. Еще одна находка поджидала нас на чердаке. И опять без моего вмешательства не обошлось. Но об этом чуть позже.

Пока же хочу сказать, что Белый Кельт и Анна занимают у нас с папой все мысли. Мы с ним уходим куда-нибудь подальше в луга и пытаемся понять, что же произошло девятьсот лет назад. Теперь папа уверен, что разговоры о проклятиях этого места - совсем не пустые. Только он вкладывает в них иной смысл, чем тетя Валя или Егор Михайлович. Папа считает, что эта земля видела столько зла и мучений, что не пожелала больше носить на себе людей и скрылась под водой…

Однажды поздним вечером, накануне Ивана Купалы, мы гуляли вдоль озера. Незаметно подошли к самому высокому месту - развалинам церкви. Отсюда и вся деревня на ладони, и роща. Но в тот вечер хорошо были видны только звезды. Мы пытались представить нашу гору во времена вятичей. Как сюда из окрестных деревень приходили на Ивана Купалу люди, как Белый Кельт, точнее отец Корнилий, пытался их отучить от языческих обрядов. Я представила, как страшно и одиноко было Анне среди чужого народа, среди людей, не любивших и не понимавших их с Корнилием.