Возвращение на Мару

- Так я тебе, Васильич, только дочь твою похвалил.

- Темните, Егор Михайлович, а за добрые слова о дочери спасибо. Она меня тоже радует. Только смотрю на нее и думаю, не слишком ли она у меня общительная.

- Умный ты мужик, Васильич, все правильно понял. Маруся у тебя совсем ребенок - считает, раз она к человеку со всей душой, то и он к ней так относится. А вот о проклятиях разных... Не знаю, может, все это суеверия... Посуди сам: на моей памяти в твоем теперешнем доме три хозяина жило. И ни один ведь своей смертью не помер. Пойдем дальше. У меня в жизни тоже все наперекосяк шло.

- Думаете, это связано с конкретным местом?

Старик посмотрел на меня долгим взглядом, затем горько усмехнулся.

- Думаю, что и с местом тоже. Если бы я... - Неожиданно Егор Михайлович осекся, затем встал и бросил в траву недокуренную папиросу. - Ладно, идти мне надо. А то я и так чересчур разболтался. Да, и скажи Маше, чтобы кота с собой не тащила. Мой Полкан чужих котов терпеть не может.

2.

Мы с Бирюковым оказались правы: с утра действительно зарядил по-осеннему нудный дождь. Проводив дочь к Егору Михайловичу, я занялся просмотром бумаг, которые мы с Машей нашли на чердаке дома. Увлекся так, что совсем не заметил, как промчался день. А Маши все не было. Накинув плащ, я отправился к Бирюкову. Обычно, стоило открыть калитку перед домом Егора Михайловича, как тебя оглушал басовитый лай Полкана. Но, видимо, дождь утомил и этого неусыпного сторожа. Дверь была открыта. Уже с порога до меня донеслись голоса - один - детский, другой стариковский. Вскоре я мог лицезреть следующую картину: на кухне Егора Михайловича и там и сям валялись ивовые прутья. Друзья-корзинщики сидели на низких табуретках, причем Машка от старания даже высунула язык.

- Бог в помощь, - подал я голос.

- Привет, папа! Посмотри, я сама эту корзину сделала. Ну, почти сама.

- Ты хоть ела что-нибудь?

- Обижаешь, Васильич, - улыбнулся Егор Михайлович. - Мы щец похлебали, картохи пожарили. Она у тебя молодец. Будто всю жизнь корзины плела.

- А это совсем нетрудно оказалось. - Маша говорила и продолжала работу. Видимо, ей очень хотелось закончить ее сегодня. - Пап, мне минут двадцать осталось. Подождешь?

- Ну, что с тобой делать? Ты не утомила Егора Михайловича?

- Наоборот. Мне с ней интересно. Я ей про корзины, она мне сказки рассказывает.

- Сказки?

- Не совсем так, папа. Я объясняла Егору Михайловичу твою теорию.

- Мою теорию?

- Да, про то, что каждая сказка - это как шифр.

- Ах, вот оно что! Ну и как, Егор Михайлович, убедила вас Маша?