|
- Пока не совсем. Чудно это как-то. Я всю жизнь думал, что сказки для забав существуют или уму-разуму нас, неграмотных, учат. - Просто это еще непривычно для вас, Егор Михайлович, - не прекращая работы, откликнулась Маша. - Дочь, а какую сказку ты рассказала сегодня? - Про Марью Моревну. Еще в Сердобольске я на примере этой сказки старался показать Маше тайный подтекст народных сказаний. История Ивана-царевича, его жены, прекрасной Марьи Моревны, трех сестер, трех зятьев, борьба героя за освобождение жены от власти Кощея Бессмертного в моем представлении являлась историей наших предков, переданной в символических образах. Признаюсь, было приятно, что Маша так сильно прониклась моими мыслями и несла их в народ - в лице Егора Михайловича. Но «народ» скептически улыбался: - Ежели вас послушать, господа хорошие, кто-то дюже умный сказку сочинил в надежде, что лет через тысячу мы ее поймем. А понял один ты, Васильич. Может, придумываешь все? Ну, вот, скажем, Кощей. Сейчас всякие ужастики по телевизору показывают, а, по-моему разумению, в те времена, когда книг не было, Кощей таким ужастиком и являлся. Маша, услышав это, даже отложила в сторону корзину. - Для вас, Егор Михайлович, Кощей - сказка, а для наших славянских предков - это... это. - Реальность, - подсказал я нужное слово. - Реальность. Как и Змей Горыныч. Это зашифрованный образ врагов, с которыми мы тогда сражались. - Ну, хорошо. Допускаю, что Кощей - это какой-нибудь царь басурманский был. Тут я согласен: пограбили они Русь вволю. А все эти зятья? Один вроде как орел, а вроде и человек, другой ворон, третий сокол. Это что, не сказка? Право слово, было немного забавно наблюдать, с какой горячностью моя тринадцатилетняя дочь объясняла пожилому человеку, что такое тотем, язычество и представления древних людей о предках-прародителях. Я уже собирался помочь Маше в ее диспуте, как вдруг одна мысль, точнее догадка, молнией пронеслась в голове. - Папа, случилось что? - увидев мое изменившееся лицо, спросила Маша. - Что случилось? Нет, ничего. А впрочем... Слушай, дочь, пошли домой. Надо ужин готовить. Завтра доделаешь корзину. Старик удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Прощаясь, я спросил его: - Скажите, Егор Михайлович, а давно нашу гору зовут Тихоновской? - Да, почитай, всю жизнь. - И по-другому не звали? - По крайней мере при моей бабке, царствие ей небесное, гору звали Тихоновской. Говорят, казак здесь первым дом поставил, Тихоном звали. - Понятно. Марей, Тихон. Ну, ладно, спасибо за рукодельную науку. Если не возражаете, Маша к вам будет изредка приходить. — 33 —
|