|
- Что ты? Что с тобой? – допытываются хоробровские. - Испугалась я. Чего видела, чего видела! - Да что? - Не скажу. И вы бояться будете. И умерла. Так и не узнали хоробровские запретное. А кладбища своего с той поры побаиваются. Правда, охоты порассуждать о смерти не убавилось... - Сергей, вы во все это верите? Может, это жизнь крестьянская среди природы с вечным ее круговоротом заставляет смириться со смертью? И даже поселяет ее по соседству? – предположил Сидорин. Собеседник внимательно посмотрел на Асинкрита. Подумал... - Хорошо. Расскажу. 16 августа 1991 года мы с ребятами, будучи в походе, остановились на ночлег у нарушенной деревни Плишкина. - Нарушенной? - Так мы называем умершие деревни, - пояснил Сергей. – Августовский вечер близок: не успели отужинать – уже темень глаз выколи. И вот ниоткуда, а точнее – из леса – вышла... женщина. Странная какая-то идет мимо, а на нас не смотрит. Может, к костру ее пригласить? – зашушукались мы с ребятами. И решили позвать, как только она на нас посмотрит. Но женщина, словно слепая – ни костра, ни людей не замечала... «Батюшки!», - заволновались бабули, когда уже дома, в семьях, ребята рассказали эту историю. – «Дак это же Смерть ходит. И правильно сделали, что не оголчили ее. А заговорили бы с ней – кого-нибудь с собой забрала б». Сергей, как опытный рассказчик, сделал паузу, давая слушателю впитать услышанное. - Спрашиваете, что кацкари о Смерти думают, как ее представляют? Высокой женщиной, иногда даже высоты необыкновенной – метра два-три ростом, в белых или серых одеждах. Хоробровцы расскажут, что Смерть выходит откуда-то с речки Дубёнки – оттуда, где по писцовым книгам семнадцатого столетия угадываются деревеньки Тынкино, Черышево, Колесниково. Смерть молчалива. Не заговоришь с ней – пройдет мимо. Перекрестишься – пропадет. А оголчишь – с собой заберет. - Оголчить – окрикнуть? - Ай, настоящий Кацкарь! – улыбнулся Сергей. – Верно. Так что зря говорят, будто смерть не выбирают. Кацкари уверены в обратном, бродят Смерти по Кацкому стану, - которую окликнешь, та и будет твоей. Другой образ смерти – Белая кобылица. Живет она, по преданиям, где-то в Верхней Кадке, у глазовских деревень. Чуть рассветет, едва первый солнечный луч коснется росы на траве, выбегает Белая Кобылица из своего местища и рыщет по всему Кацкому стану. К селению подбежит, но войти в него не посмеет. Коль увидишь ее утром рано за одворицей – быть несчастью: или умрет кто-то, или заболеет тяжело... Вообще, Смерть всегда сообщает о своем приходе... Алексей Прокофьев домой возвращался. Поздно уже, а лошаденка – из ленивых ленивая. Мужики давно в село въехали, а он еще только с кладбищем поравнялся. Лежит на мешках, звезды считает. На кладбище глянул, про себя подумал: «А ведь все там будем. Только в разное время». — 79 —
|