|
- А как вы назовете? - Я? Что ж, коли гостю интересна моя примитивная философия... Ты ведь в наши места сначала к охотникам заехал, по работе. Так? -Так. - С одной стороны, мы все до чего-нибудь охотники: до зверя, до добра чужого или баб соседских. А с другой стороны, тянет нас вечером на звезды посмотреть или на простор этот бескрайний. Иной раз так размечтаешься... Да. Почему так? А я тебе скажу: в каждом из нас два начала – человеческое и животное. От зверя – тело, инстинкты, а от человека... Что улыбаешься, не веришь? - вскинулся вдруг учитель. - Пока не знаю, а улыбаюсь, потому что интересно слушать, - спокойно, глядя в глаза собеседнику, ответил Сидорин. Учитель не отвел взгляда и, видимо поверив в искренность Асинкрита, продолжил: - Доказать ведь просто, Васильич. Про хирурга Амосова слыхал? Он людям больные сердечные клапаны отрезал, а на их место брал бычьи и свиные. А ты говоришь... На чем я закончил? Да, а от человека – душа. Бессмертная. Но вначале – махонькая и глупая. Трудно ей вначале тело победить, оно ведь свое требует: дай. Ты ему дашь, а оно еще хочет. Ты – еще, а оно уже в обиде: другой, мол, свое тело лучшим куском балует. Что или кто помогает человеку? Сначала – родители. Плохого они своему чаду не пожелают, а коли забалует – уму разуму наставят. Не зря народ в старину говорил: без ремня – какое воспитание? - А обязательно ремень, Александр Иванович? Вы же педагог. - Педагог... Не люблю я этого слова, не наше оно. Учитель я, сельский учитель. И знаю, что одному достаточно слово сказать, и он все поймет, а другого надо выдрать, как сидорову козу. Да, обидится вначале, но вырастит – спасибо скажет. Я своему отцу по гроб жизни обязан: решил в пятнадцать лет школу бросить и на север завербоваться. На дорогу денег раздобыли с дружком своим, еды кое-какой. Отец узнал... Ох, и выдрал же он меня! Плакал, но драл. Потому что любил и добра мне желал. А скажи отец мне тогда: езжай, мол, сынок, - чтобы сталось со мной? Сейчас за образование взялись. Реформируют, видите ли. - Зачем реформируют? – серьезно спросил Асинкрит. - Этой власти, - Александр Иванович сделал упор на слове «этой», - образованные люди не нужны. Чтобы Гагарина в космос запустить – до каково уровня образование нужно поднять? Тем более, после войны всего шестнадцать лет прошло. Того же Амосова тоже кто-то учил сердце оперировать? А теперь – плохое у нас образование... Ладно, это уже другой разговор. - Значит, Александр Иванович, пороть тоже надо? – думая о своем спросил Сидорин. — 68 —
|