|
- Удивляюсь, Галина, и как это Глазунов с таким вулканом страстей управляется? - Издеваешься? Я места не нахожу, а он... Лиза, читай, вслух читай, пусть он слушает... блаженный. Толстикова начала: «По ночам я вою и мечтаю о лесе», - признался нашему корреспонденту Любови Братищевой этот человек. Впрочем, человек ли он...» Галина, может, не стоит читать? Противно. Я такого от Любаши не ожидала. - А я, представь себе, ожидала. Более того, стерва эта мне все свои планы выложила. Я взбесилась, из дома ее става гнать... - А что же она? - Заревела, Покаялась... Ох, и дура же я. - Спасибо тебе, Галина, - прервал женский диалог Сидорин. – И не обижайся на меня. Ну, что, мне на дуэль ее вызывать? Или на газету в суд? - И я знаю, что это бесполезно. Но когда в молодые годы Андрей Синьков, попав в вытрезвитель, назвался твоим именем, и тебя тогда к ректору потащили, - слава Богу, обошлось все, но ты с ним знаться прекратил. Сидорин нахмурил брови: - Андрей Синьков? Расскажи о нем, пожалуйста. - Твой земляк, Вы первые два курса очень дружили. - А сейчас он где? - Вадим не рассказал? К себе в район уехал, работал участковым терапевтом. Как-то его вызвали... к одному... с белой горячкой... Он Андрея... ножом. Андрей – умер. - И я ему не простил тогда? Галина как-то сразу притихла, ничего не сказала и только покачала головой. - Значит, не простил... Вот кто сволочь-то. - Здесь совсем другое дело, Асинкрит. - Понимаешь, Галя... С чего бы начать... Пожалуй, начну с конца. Я убежден: все, что со мной произошло – наказание свыше. А может, и не наказание вовсе, а помощь. - Помощь?! - Ну, да. Если маленький глупенький ребенок бежит к пропасти, совершенно не боясь высоты, мать обязательно его остановит. Я вот думаю, а если таким образом остановили меня? Я вот сейчас узнал про Андрея, а если что-то узнаю еще? А Люба... – тут Сидорин даже улыбнулся, - она лиса, за что ей любить волка? Не скрою, неприятная статья. Но, значит, мне нужно вынести и позор, как ты говоришь, и насмешки... Я не хотел говорить так пафосно... Не сердись на Любу. Она – только орудие. - Она лицемерка и дрянь! И позволь мне самой решать, как к ней относиться. Если хочешь, можешь сейчас пойти к ней домой или позвонить ей и сказать «спасибо». - А знаешь, это идея. Молодец, Галина! - Даже так? - Проклиная и ругая Братищеву мы еще дальше толкаем ее если не в пропасть, то в яму. - ?! - Не понимаешь? Если же подам на нее в суд, то вообще сделаю ей подарок. А вот если скажу «спасибо»... У тебя есть мобильник? Набери ее номер, пожалуйста. — 64 —
|