|
- Понимаешь, мне тогда показалось... - Лиза, подожди, пожалуйста... Я... я должен вспомнить... Денеб... Автобус... Ночь... такая же... Родинки. - Родинки? - Красивое слово, правда? Ро-дин-ки... - Асинкрит, пошли отсюда. Может, по дороге вспомнишь? - Да, надо уходить. На лестнице Сидорин остановился. - Лиза, хочу спросить: мы раньше могли где-нибудь встречаться? - По теории вероятности – безусловно. - Понятно. Ладно, выходим. Они молча шли по пустынной дороге. Их авантюра закончилась неудачей. Лиза чувствовала вину перед Асинкритом, а еще очень живо представляла, какими словами встретит ее Галина. Но странно: на душе у нее было тихо и радостно. Ушла ненависть к Лебедевой. Под этими огромными звездами, в огромном уснувшем мире, где, похоже, бодрствовали только они вдвоем, Лиза забыла даже о Львовском. Страсти затихли на дне ее души, как погожим летним деньком затихает невесть из какой тучки взявшийся дождик. Только что он распугал и разогнал беспечных обитателей двора, начиная с глупеньких цыплят, и заканчивая бабушками, чинно обсуждавших на скамейке последние новости. Но упала последняя капля – и о дожде забыли. Вместе с радостным спокойствием к Лизе вернулась и уверенность. Уверенность в том, что все будет хорошо, что человек, которого она сейчас держит за руку, найдет выход из любой ситуации. Толстикова была готова услышать от него самые гневные слова, любые упреки, а Сидорин шел совершенно довольный, будто возвращался с загородной прогулки. И лишь иной раз морщил лоб, посматривая на ту часть неба, где, разгораясь все сильнее, горели звезды Лебедя, пытавшегося ускользнуть из когтей Орла, но налетающего грудью на Стрелу, пущенную небесным охотником Орионом... - Тебе не холодно? – вдруг спросил Асинкрит Лизу. - Нет. А ты... все вспоминаешь? Вот увидишь, обязательно вспомнишь. - И после паузы спросила: - А о чем ты думаешь? - Ни о чем. - Не хочешь рассказать? - Правда, ни о чем. Смотрю на звезды – и вспоминаю... Нет, не прошлое, - быстро поправился Сидорин, - стихи. - Забавно, но и я тоже... вспомнила стихи. - Знаю, - спокойно ответил он. - Откуда такая самоуверенность? - Это не самоуверенность, - улыбнулся Асинкрит одними глазами. – Мы же с тобой две половинки одного целого. Мотались половинки по свету, мотались, а потом вдруг – бац! – и столкнулись. - Столкнулись? - Да. Столкнувшись, решили разбежаться. Разумеется – ничего у них не получилось. - Потому что – стали одним целым? Сидорин кивнул. Но Лиза не сдавалась – так ее задели слова Асинкрита о стихах: — 219 —
|