|
- Ну? - Которые ему всегда, подчеркиваю, всегда давали. Иванов открывает дверь... - У них происходит разговор. Тимофеев заводится из-за отказа... - Что замолчал - Получается, Тимофеев уже шел убивать Ивановых, - задумчиво произнес Глазунов, - а потому аффекта быть не могло. - Умница, Глаз. Иванов года три-четыре являлся для Тимофеева своего рода «дойной коровой». Самое серьезное, на что Алексей Федорович Тимофеев сподоблялся раньше – поставить синяк жене. На большее он в любом состоянии способен не был. И вдруг такое озверение... - С заранее принесенным ножом, заметь. - Правильно, и он легко расправляется... – Сидорин замолчал и задумался. - Со своей «дойной коровой» - ты это имел в виду? - Как же это я раньше не догадался? - Асинкрит! О чем это ты? - Вадик, то, что экспертиза липовая, ты, надеюсь, понял. - Увы. Но тебе, друг мой, не разрешить самого главного противоречия. - Какого? - Взятку Романовскому могли дать только состоятельные люди, в родне Тимофеевых таких, не сомневаюсь, не было и нет. - И я не сомневаюсь. Но сейчас до меня дошло другое. Валерия Иванова, мама Лизы, хватает дочь и бежит в другую комнату, чтобы спрятать ее в коробку из-под телевизора. Девочка сказала мне: мама попросила ее сидеть молча, чтобы ни случилось. - Что в этом странного? - А то: рост Тимофеева метр шестьдесят семь, вес – шестьдесят два килограмма. Иванов выше на голову. В деле написано, что Тимофеев нанес Виктору шесть ударов ножом, смертельным оказался один. Пусть даже и после удара, но Иванов мог, нет, обязан был не уступить такому противнику. И вот жена, вместо того, чтобы в такой момент помочь мужу – не знаю, сковородкой ли, криком – тратит драгоценное время, пряча дочь, не говоря уже о том, что оставляет мужа одного -Ты хочешь сказать... - Хочу. Тимофеев не убивал. Не мог убить. Все сделал другой. Или другие... - Алкаш стал ширмой... - Правильно. Валерия все поняла, и сделала в тот момент то, что должна была сделать настоящая мать: спасла своего ребенка. Вадим Петрович вдруг замахал руками: - Стоп! Стоп! Вот здесь, мистер Шерлок Холмс, у тебя слабое звено. До этого все было гладко. Заказное убийство в обертке бытовухи – гениально. Официальный убийца – в психушке... - Если даже расскажет правду... - Ему не поверят. - Или сделают так, чтобы он забыл. - Старик, не становись обывателем. Думаю, ты все эти ужасы психлечебниц преувеличиваешь. - Допускаю. В чем, скажи, слабое звено? - В девочке. В Лизе. Мы еще не знаем почему убили Виктора Иванова. Не пощадили эти звери и его жену, ставшую свидетельницей. Остается девочка. Что, в трехкомнатной квартире нельзя найти семилетнего ребенка? Ударь ногой по коробке из-под телевизора, и поймешь - она не пустая, в ней что-то или кто-то есть. А убийца или убийцы уходят, оставив свидетеля – это во-первых, и не найдя девочки – во-вторых. Или, наоборот: не найдя девочки, и оставив свидетеля. Итак, что ты на все это скажешь? — 131 —
|