|
Россия – родина великих гуманистов, известных всему миру: Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова... У меня нет ни малейших сомнений в том, что именно в силу российских традиций защиты добра и мира гуманистические мысли и идеи "Сутры Лотоса", с которыми русские читатели ознакомятся на страницах моей книги, гармонично сольются с духовной интеллектуальной симфонией русской души.
В заключение я хочу выразить мою самую теплую благодарность всем, кто помог мне в России издать эту книгу.
С уважением
Дайсаку Икеда
2 ноября 2002 года
БЕСЕДА ПЕРВАЯ.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО.
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УЧИТЕЛЕ
Бережно хранит моя память образ учителя Джосэй Тода. Словно сейчас вижу я его одухотворенное лицо, слышу проникновенный голос, читающий нам на собраниях главы из "Сутры Лотоса". Мысленным взором вновь и вновь окидываю я те далекие дни, уже ставшие историей, и они ясно предстают предо мной, будто выписанные рукою художника красочные фрагменты на огромном живописном полотне, отображающем жизнь целых поколений.
Джосэй Тода – педагог по образованию и призванию – был вторым президентом общества "Сока Гаккай" (1). Во время второй мировой войны японское правительство развернуло широкую кампанию против религиозного мирского движения, объединившего последователей учения Ничирена Дайшонина, выступавших за прекращение кровопролития. Репрессии не смогли уничтожить его полностью, хотя и не прошли бесследно: были нанесены глубокие раны, истощены силы сторонников движения. После войны, выйдя из тюрьмы (куда он был посажен за активную антивоенную деятельность), президент Тода предпринимает срочные меры по восстановлению разрушенных связей между членами общества, изучению истории развития буддизма и распространению духовного наследия основоположника новейшего учения. Процесс возрождения буддийского движения был начат им с чтения небольшой чудом уцелевшей группе последователей лекций по "Сутре Лотоса", в которых он подробно разъяснял философию гуманизма главного манускрипта. Фактически его выступления представляли собой цикл бесед, объединенных общей тематикой. Местом занятий осталось прежнее помещение "Сока Гаккай" – старая квартира на улице Нищи-Канда в центре Токио (2).
Мне посчастливилось присутствовать на тех собраниях со дня 13 сентября 1948 г. Начиналась двадцать первая осень моей жизни. В двух крошечных комнатках находилось около шестидесяти человек. "Я вижу, что все в сборе", – такими словами приветствовал нас учитель. Он посмотрел на всех внимательно, откашлялся и заговорил спокойно и доверительно. Мгновение спустя я почувствовал, как все мое существо заполняет благоговение и трепет; душа раскрылась навстречу жизнеутверждающей мелодии голоса Джосэй Тода. Доброта, сострадание и милосердие к окружающему миру, к людям, казалось, неудержимым потоком хлынули из глубины его сердца. Ни разу сэнсэй (3) не пытался блеснуть перед аудиторией заумным красноречием, не перегружал смысл сказанного замысловатыми фразами. Речь его отличала уверенность интонации, недвусмысленность и простота изложения материала. Доходчивость повествования легко вносила в сознание аудитории стройную непреложность концепции буддизма о прочной взаимосвязи человека и всего сущего на земле. Когда я впервые услышал о буддийском законе жизни Мьохо, мне открылся неведомый доселе мир, как солнцем, озаренный истиной бытия, свет которой заполнил до краев и мою судьбу. Уже ночью, все еще не в состоянии прийти в себя от бурлящего в душе волнения, повинуясь нахлынувшему счастью, на страницах дневника я записал такие поэтические строки:
— 219 —
|