|
Бодхидхарма в Китае передал свое учение, а точнее, свое просветленное состояние через «наложение печати Дхармы» своему ученику Хуэй-кэ, тот – Сэн-цаню, Сэн-цань – Дао-синю, который сделал своим преемником монаха Хун-жэня, ставшего, таким образом, пятым чаньским патриархом. Учениками Хун-жэня были два знаменитых монаха – Шэнь-сю (605 – 706), создатель северной школы Чань, учивший о постепенности приближения к моменту пробуждения, и Хуэй-нэн (638 – 713), великий шестой патриарх, создатель южной школы последователей доктрины «внезапного пробуждения». С Хуэй-нэна, его «Алтарной сутры шестого патриарха» и его учеников начинается так называемый классический чань-буддизм, хорошо известный западному читателю по многочисленным переводам текстов, научных трудов и популярных книг. Трактат Хун-жэня занимает в раннем Чань особое место: он как бы подводит итог первому периоду истории Чань – ведь именно после Хун-жэня начинается раскол на северную и южную школы, приведший к победе последней и становлению Чань в его классических формах. С другой стороны, именно со времени пятого патриарха начинается быстрое распространение Чань и рост авторитета этого буддийского учения. О жизни Хун-жэня известно немногое. Он происходил из рода Чжоу, получил традицию непосредственной передачи Дхармы от четвертого патриарха Дао-синя. Жил в горах Хуанмэйшань, в их восточной части, почему и его учение иногда называется Дуншаньской школой (Дуншань – Восточные горы). В конце жизни передал учение Хуэй-нэну, простому неграмотному дровосеку, превосходившему, однако, по глубине переживания Истины ученого монаха Шэнь-сю, что обусловило упоминавшийся выше раскол. Чему же посвящен трактат, содержащий учение Хун-жэня, составленный его ближайшими учениками? Прежде всего, это так называемое «блюдение истинного сознания» (кит. шоу чжэнь синь), то есть осознание, прочувствование самой природы сознания как природы Будды, изначально чистой и просветленной. При этом в данном контексте под сознанием не имеются в виду ни его конкретные состояния, ни его содержание. Речь идет именно о природе сознания, его сущностных характеристиках, не столько о сознании, сколько о «сознаньевости», присутствующей актуально, но незримо в любом акте и любом состоянии сознания, подобно тому как вода присутствует в любой волне. Здесь характерны два образа, присутствующие в тексте и ставшие впоследствии очень распространенными в чаньских сочинениях. Первый – образ солнца. Подобно тому как солнце не меняет своей природы и продолжает сиять, будучи даже окутанным тучами, так же и истинная природа сознания остается вечно просветленной, несмотря на все омрачение и эффективность эмпирических форм психики. Второй – образ зеркала. Зеркало, как и «изначальное сознание», ясно и чисто по своей природе и не меняет ее, даже будучи покрытым слоем пыли. Позднее ученик и преемник Хун-жэня шестой патриарх Хуэй-нэн скажет о том, что зеркало изначально просветленного сознания всегда чисто и никакой мирской пыли, омрачающей его, нет, она не сущностна, пуста, небытийна. И пятый патриарх согласится со своим учеником. — 290 —
|