Возвращение к истоку

Все ваши проблемы как человек, у которого высокая температура — сорок градусов — и он постоянно говорит какую-то белиберду. Он говорит: «Почему это кресло лета­ет?» Как ему объяснить? Нужно понизить его температуру, это единственный выход. Именно это я и делаю; именно на это направлены все мои усилия: немного снизить вашу тем­пературу. Если вы понимаете, тогда температура снижается, и кресло больше не летает. Тогда вы начинаете смеяться над самими собой, и над тем, какими вы были глупыми.

Очень трудно, практически невозможно ничего объяс­нить, потому что во-первых, все, о чем вы спрашиваете, должно быть чем-то абсурдным. Вы не можете задать пра­вильного вопроса, потому что, если вы задаете правильный вопрос, на него не нужно будет отвечать. Правильный во­прос всегда содержит в себе правильный ответ — потому что то, что реально, всегда будет правильным. Если вы може­те быть правильными в своем вопросе, вы все уже поняли. Но, все же я попытаюсь; я попытаюсь немного снизить вашу температуру. Но это не будет объяснением.

«Иногда вы говорите, что между Мастером и учеником, между двумя влюбленными, может произойти встреча, встре­ча существа с существом. Но иногда вы говорите, что мы тотально одиноки, и никогда не сможем быть вместе.» И то и другое верно. Мы абсолютно одиноки, у нас нет никакой возможности быть вместе — это абсолютная истина И дру­гое утверждения также абсолютно справедливо, что двое влюбленных могут встретиться как существо с существом. Мастер и ученик могут встретиться как два существа. Проти­воречие возникает потому, что у вас нет никакого опыта этого.

Когда встречаются двое влюбленных, они больше не являются двумя влюбленными — существует только любовь. Двое исчезли, влюбленные исчезли, потому что, если есть влюбленные, не может существовать никакой любви. Когда есть двое влюбленных, их больше не двое, и они больше не влюбленные: существует только любовь. Эти двое стали по­добны двум берегам реки: на самом деле река течет и каса­ется обеих берегов. Без реки берега одиноки, разделены, они не могут встретиться. Когда течет река, берега встреча­ются посредством нее, они встречаются в реке.

Когда встречаются Мастер и ученик, больше не суще­ствует ни Мастера ни ученика. Их больше не двое; двойст­венности больше нет. Снова существует один в своей тотальной одинокости, в своем полном одиночестве. Двое не могут встретиться, но если они исчезают, вы достигаете это­го момента.

Очень трудно дать этому название. Если я назову это моментом встречи, вы не поймете меня, потому что само слово «встреча» предполагает наличие двух. Если я не назову это встречей, тогда я не смогу назвать это ничем другим. Это проблема языка. Но вы можете понять: если вы слушаете меня с симпатией — а другого способа слушать просто не су­ществует — если вы испытываете ко мне глубокую симпатию, не пытаясь спорить со мной, но скорее пытаясь почувство­вать, как трудно мне выражать все то, что не может быть выражено, глубокую симпатию, то, что называется доверием, тогда вы можете понять. Тогда слова не смогут ввести вас в заблуждение, тогда они не станут для вас помехой. Тогда они могут стать для вас подсказками, тогда они могут обрести определенную важность — не значение, но важность — по­тому что благодаря им вы можете обрести проблеск.