|
Всякий раз, когда мы выбираем стиль, принимаем суперрешение, всякий раз, когда мы связываем себя с некоей определенной субкультурной группой или группами, мы что-то меняем в своем собственном образе. Мы становимся в каком-то смысле другими людьми, и мы воспринимаем себя иначе. Наши давние друзья, те, кто знал нас в предыдущих «воплощениях», при встрече только удивленно поднимают брови. Им все труднее и труднее узнавать нас, и мы тоже испытываем всевозрастающие трудности в идентификации себя с прежним, пусть даже не вызывающими симпатию «Я». Хиппи становится добропорядочным чиновником (премьер-министр Японии!), чиновник становится парашютистом, не замечая ступеней перехода. В этом процессе они отказываются не только от внешних проявлений стиля, но также и от многих основных позиций. И однажды они зададут вопрос, который будет, как пригоршня холодной воды в заспанное лицо: «Что остается?» Что сохранилось от «Я» или личности в смысле постоянной внутренней структуры? Для некоторых ответа практически нет, потому что они уже имеют дело не с «Я», а с тем, что можно назвать «серийными Я». Сверхиндустриальная революция также требует новой концепции свободы — признания, что свобода, дошедшая до пределов, отрицает себя. Скачок общества на новый уровень дифференциации неизбежно приносит с собой новые возможности индивидуализации, и новая технология, новые временные организационные формы требуют новой природы человека. Вот почему, несмотря на «люфты» и временные отступления, линия социального прогресса ведет нас к большей терпимости, более легкому принятию все более и более разнообразных человеческих типов. Внезапная популярность лозунга «Делай свое дело» отражает этот исторический момент. Поскольку чем более фрагментировано или дифференцировано общество, тем большее число различных стилей жизни оно предлагает. И чем больше социально принятых моделей стиля жизни продвигает общество, тем ближе оно само к условиям, в которых и в самом деле каждый человек делает свое собственное, неповторимое дело. Таким образом, несмотря на всю антитехнологическую риторику эллюлей (Жак Эллюль — французский социолог), Фроммов и мамфордов, ясно, что сверхиндустриальное общество — наиболее развитое в технологическом отношении, чем когда бы то ни было, — расширяет возможности свободы. У людей будущего станет больше возможностей самореализации, чем когда-либо прежде в истории. В новом обществе мало условий для истинно устойчивых отношений. Но оно предлагает более разнообразные жизненные ниши, больше свободы для продвижения внутри и из этих ниш и дает больше возможности создавать собственные ниши, чем все существовавшие ранее общества, вместе взятые. Оно также предлагает самое потрясающее удовольствие — одолеть изменение, достичь его вершины, изменяясь и вырастая вместе с ним. Это дает человеку возможность помериться силами с тем, что требует владения собой и высокого ума. Человеку, который вооружен этим и который делает необходимое усилие, чтобы понять быстро возникающую структуру супериндустриального общества, человеку, который находит «верное» жизненное место, «верную» последовательность избираемых им субкультур и моделей стиля жизни для подражания, обеспечен триумф. — 63 —
|