Психология рекламы

В этой картине, размышляю я, не хватает какой-то детали. Самой малости. Может быть, вложить в уста несчастной какие-нибудь слова? Что-нибудь про то, что у нее есть братик, который напился из козлиного копытца? Это как-то с детства ранит душу. Ну, не знаю, если уж пожизненное несчастье юной жизни никого не трогает, куда уж мне с моей утонченной выдумкой?

Однако не надо предаваться отчаянию. Братья-космополиты были все-таки правы. Мир перенаселен бродячими сюжетами. Как они кочуют вдоль меридианов, никто толком не знает. Зато их можно описать и проинвентаризировать. В сущности, чтобы пересчитать способы жалостливого выжимания слезы и отъема чужих денег, вполне хватит пальцев на руках. Надо только опрокинуть скитальческую интригу на самого себя... Так сказать, персонифицироваться. Слышали, мол, про братика, который стал козленочком? Так это я... Только подрос немного.

Важно с размаху войти в образ. Вот этот, например, не справился. Облачен в среднеармейский камуфляж. Выдает себя за «афганца», а сам отутюжен, выбрит... На братка не похож. Запах пороха как-то не унюхивается. А вот здесь явная актерская удача... «Сами мы беженцы...» Почему-то название родных мест звучит с непростительной ошибкой. Да и ударение в слове неправильное. Когда только научимся правильно ударять. Но все это мелочи, так сказать, реквизит...

Важно зацепить за бессознательное. Великий Юнг был прав, когда твердил что-то про архетипы. В глубине своего естества мы тоже беженцы. Убежали от себя, от родительского очага, от собственной любви, от постылой отчизны. Клянусь Лаканом, как же я раньше-то не додумался. Беженец я, конечно, беженец. И вот блаженный миг профессионального успеха. Какой-то растроганный дядька протягивает мне смятую купюру.

Думай, профессор, думай! По возрасту я никак не подхожу к образу «афганца». Живого душмана никогда не видел. Но тут иное — надо талантливо сыграть «безногость» или еще лучше — «преступность кровавого режима». Значит, так — я сижу в коляске во всем зеленом. Рядом взятая напрокат молодая женщина, предположительно, безутешная вдова. У нее в руках повестка из военкомата. Как считаете, не перебор?

А тут, мне кажется, просто гений бытовой рекламы. Скупо, сдержанно, круто: «Помогите выжить старику». И все. Учитесь, словоохотливые...

Вот, кстати, сидит прекрасная актриса. Прямо из итальянского неореалистического фильма. Анна Маньяни дорожных переходов. Все продумано, выверено. И этот темный наряд, светлые бусинки, святое писание на коленях. Впрочем, лицедейка явно устала. Эта приговоренность к одному и тому же амплуа кого хочешь, сведет с ума. Она начинает творить крестное знамение и, заметив, что прохожий не остановился, прерывает задуманное на половине. Между прочим, какой глубокий подтекст: Бога все равно нет, разве он допустил бы для меня, воплощения скорби, такую обездоленность?