|
«Бирюк... капризный», – говорили о нем в комитете, а иные острословы называли Звиридовым, намекая на его суровость... А и в самом деле: выполнил для него работу, сидел дома, в часы отдыха, – ну, плохо, – так и скажи: не получилось, не так надо; и это поздравление Маркову... Себя насиловал, заставлял писать то, что я о нем не думаю, – хвалил, славословил, а он, Марков, ничем таких слов не заслужил. Сидит в Союзе, что-то там делает, – а что? – не слышно. Так бы и написать ему, а я писал не то, что хотел, а то, что бы должен был сказать председатель комитета... Сильный, большой человек – он непременно и щедрый, душевный. По-царски: и одарить может, и поднять человека, воодушевить. Как же без этого!.. Не понимает моих тайных тревог и мучений – и не думает ни о чем таком, а изображает из себя мудреца, всезнайку. Пытался анализировать его как писатель, – как бы Достоевский изобразил его внутренний мир, Тургенев, Толстой?.. Наверное бы раскатали, представили бы в неприглядном виде... Маску мудреца накинул – оракула, ментора, провидца. Все люди для него на одно лицо, слились в одно серое пятно – коллектив, аппарат... Поманю пальцем – подойдешь, махну рукой – удалишься. И нет ни у кого ума, характера, взгляда собственного, своеобычного. Да ведь это же верх примитивизма, верхоглядства, – да он сам такой, какими других представляет! Неужели?.. Являлись, впрочем, и другие мысли. Дитя своей среды, сын правящего партийно-государственного аппарата. Долгое время в ЦК работал, а там – негласный запрет на свой взгляд, свое мнение. Приехал куда-нибудь в командировку: умей слушать и... молчать. Не дай Бог вольное слово выскочит, – за мнение ЦК примут, указание, устную директиву. Вот и научились молчать, и производят такое странное впечатление: вроде бы и ничего мужик, а слова душевного не жди, похвалы не добьешься. И кажется людям, что умерло у него все внутри, – машина там, а не ум и сердце!.. Невольно вспомнился рассказ Фирсова о том, как во время войны молодой лейтенант Свиридов, бывший начальником химслужбы дивизиона гвардейских минометов «Катюш», спас боевую технику от верной гибели. Попал дивизион в ловушку – со всех сторон немцы, а отступать не могут: горючего в машинах нет. Нависла угроза плена, – надо уничтожать секретное оружие, на то особый приказ есть. Но как же лишить свои войска такой мощи? И Свиридов идет на отчаянный шаг: переодевается в форму немецкого офицера и ночью заползает в расположение противника. Здесь он облюбовал бензовоз, прикончил в кабине спящего водителя и включил двигатель. Разогрел его, а затем выехал на дорогу, и – к своим. Немцы и сообразить не успели, как бензовоз был уже среди «Катюш». Быстренько заправили машины и под покровом ночи выбрались в безопасное место. — 57 —
|