|
– Я не злопамятен. Можете не беспокоиться. И снова перешел на занимавшую его тему: – Помощник мне нужен. Вот если бы такой, чтоб и умный был – умнее начальников главков, и писать умел. Очень это важно – уметь писать. Так, чтобы прочел и ничего править не надо. Бумага с колес должна идти, а у нас... десять раз завернешь, пока что-нибудь выбьешь. Я и на этот раз ожидал, что попросит найти подходящего человека, и уж прикидывал, кого бы предложить, но Свиридов ничего не говорил. Домой он подвез меня на машине, но зайти ко мне отказался. Поехал к себе на Кропоткинскую, где он жил в особом охраняемом доме, в хорошей, четырехкомнатной квартире. Детей у него не было, жили они вдвоем с супругой Ларисой Николаевной. Она работала в отделе кадров ТАСС. Часа через два я позвонил Карелину, справился о здоровье. Он стал жаловаться на Блинова: – Многое Андрей уже упустил: пришел в издательство, а там принят на работу первый редактор, – и возле него уже крутятся два молодца. И заместитель директора назначен – Евгений Михайлович Дрожжев. И главный художник – из Перми подтянули, фамилия Вагин. И все назначения без него, без ведома главного редактора. Словом, беда с издательством: не успели чернила просохнуть на решении правительства о его создании, а туда уж ломехузы заползли. – Что это – ломехузы? – Ах, есть в природе жучок такой. Как-нибудь расскажу. – А вы, Петр Александрович, полежали бы, а телефон бы отключили. С больным сердцем и – волноваться. – Пробовал, отключал. Да только покоя нет. Все думаю: как там да чего там. Большую это глупость сделали – назначили директором Прокушева. Пустили козла в огород. – Свиридов меня приглашал – о помощнике говорил. – Тебе не предлагал? – Нет, мне не предлагал. – Ну, вот... суров мужик, а и деликатен. Хотел бы тебя в помощниках иметь, а предложить стесняется. Боится оскорбить таким предложением. Но и то верно: не для тебя эта должность. Слишком жирно будет людей таких в референтах держать. Он мне только что звонил, советовался. Я сказал: «И думать забудьте!.. Его в пору первым заместителем к вам, а не холуем на побегушках, что это вы, в самом деле, забрали себе в голову...» Я слушал, а сам думал: «Знает ли Карелин, что мы со Свиридовым в Доме литераторов были?.. Нет, не знает. И хорошо. Правда, в Доме литераторов нас видели, да никто из подходивших ко мне не знал Свиридова в лицо». Еще раз посоветовал Карелину не думать о делах – отдохнуть, отлежаться. Сердце его, уставшее от житейских невзгод, от трудных журналистских дорог, от ленинградской блокады, трудилось из последних сил. — 61 —
|