|
Вопрос о существования факта распятия Христа и существования Бога не имеет смысла еще и потому, что не позволяет, не допускает интерпретацию самого себя как факта существования, выступает как бы изначальным и тем самым конечным фактом и замыкается на самое себя. Факт, что Бог существует (или не существует) в рамках той или иной парадигмы (верующих и неверующих), сам по себе не интерпретируем и в этом смысле абсолютен и истинен. Открытый факт позволяет наращивать необходимый объем знания. Церковь, выступая фактом жизни общества, становится открытым фактом, активно включается в разнообразные связи и взаимодействует с множеством субъектов как фактов общества. |
Человек и человечество выступают одним из фактов в пирамиде фактов религиозной интерпретации факта бытия бога. |
|
Поиски ответа на вопрос зачем нужна церковь оказываются на деле поисками определения интерпретируемых фактов, т.е. поисками сущности многообразных связей взаимодействующей церкви. Ответ на поставленный вопрос означает понимание того, каким образом церковь и религия оказываются взаимоувязанными в общей системе взаимодействующих субъектов и соответственно какую роль в обществе они играют. Но парадокс заключается в том, что как только это удается определить, мы получаем не ответ на вопрос, а новый факт, который в свою очередь требует специальной интерпретации. И так до бесконечности. Таким образом, понять религию, церковь и пр. означает в первую очередь понять самого себя, а в факте распятия Христа определить свое предназначение. Человек пытается понять Бога посредством человека, сделав его ответственным за Бога. Человек стремиться понять самого себя посредством Бога, сделав его ответственным за человека. «И у Бога есть свой ад: это его любовь к людям»[8]. Почему это так необходимо человеку ? совершенно иная плоскость знания и бытия.. |
Поиски ответа на вопрос зачем нужна церковь оказываются на деле поисками определения интерпретируемых фактов, т.е. поисками сущности многообразных связей взаимодействующей церкви. |
|
Человеку присуща интерпретация как стремление к пониманию. Оно стало его сущностью по отношению к самому себе. Человеку присуще отношение, которое становится частью понимания. И сколько бы человек ни рвался из собственных оков, сбросив их, он преображается в нечеловека. Он ограничен самим собой и становится тем, чем он есть только в силу того и потому, что добровольно надел на себя эти оковы. Понимание ? его бич и мания величия, его рок и судьба, его счастье и трагедия, любовь к самому себе и к Богу как к себе подобному и другому человеку. Для него в этом смысле нет никакой разницы. Становясь фактом собственной жизни и собственной идеи, человек превращается в идею понимания, в ее раба и в ее часть. — 52 —
|