|
Открыто признавался насильственный характер приобщения к христианству жителей Киева и на страницах дореволюционной церковной периодики – в статьях, посвященных князю Владимиру и его деятельности по "крещению Руси". В частности, священник М. Морев писал, комментируя рассказ летописца о крещении киевлян: "Многие не желали креститься: одни по нерешительности, в которой прежде долго находился и сам князь Владимир, другие по упорству; но последние не желали слушать и проповеди… Ожесточенные приверженцы старой веры бежали в степи и леса" (Приходская жизнь, 1911, № 12, с. 719). В таком же духе пересказал летописное повествование архимандрит Макарий. Констатировав, что многие жители Киева "явились на реку из страха перед князем", он далее отметил: "Крестились одновременно очень много киевлян. Но нашлись и такие, которые не хотели слушать ни проповедей духовенства, ни приказания князя: они бежали из Киева в степи и леса" (Православный благовестник, 1914, № 2, с. 35 – 36). Стр. 80. Иногда местное население устраивало самосуд над некоторыми миссионерами, проявлявшими излишнюю ревность при насаждении христианства. Именно так поступили, например, витячи, убившие монаха – миссионера Кукшу, который в середине XII века прибыл на Вятскую землю из Киево-Печерского монастыря. Стр. 84. Летопись сообщает, что в 1071 году в Новгороде появился волхв, который "хулил веру христианскую", он нашел поддержку у значительной части городского населения: "многих обманул, чуть не весь город". Ему противостоял епископ, которого сторонники волхва "собирались убить". Лишь князь Глеб и его дружина сохранили верность христианству и поддержали епископа, а "люди все пошли и стали за волхвом". "Такое отношение народа к епископу и волхву, - отмечал Е.Е. Голубинский, - показывает, что он (народ. - Н.Г.) был еще настоящий полуязычник с перевесом сочувствий на сторону язычества и что последнее у него еще вовсе не началось растворяться в христианстве" (т.I, ч.II, с. 852). Неизвестно, к чему привела бы эта конфронтация ("и начался мятеж великий в людях"), если бы не коварство князя – христианина. Спрятав под плащ боевой топор, Глеб пошел к волхву якобы для спора с ним. Князь задал волхву провокационный вопрос: "А знаешь ли, что утром случится и что до вечера?" Тот же сказал: "Знаю наперед все". И сказал Глеб: "А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?" – "Чудеса великие совершу", - сказал (волхв). Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и тот пал замертво, и люди разошлись" (с.321). Проанализировав приведенные летописные данные, исследователи пришли к выводу, что и в конце XI века новгородцы не стали еще христианами. Согласились с таким выводом и серьезные церковные историки. Так в уже упоминавшемся курсе лекций протоиерея А.В. Горского говорится, что "полное обращение" новгородцев в христианство совершилось уже в конце XI – начале XII века (ЖМП, 1976, № 1, с. 64). Автор большой и убедительно аргументированной статьи "Положение новгородских владык от крещения Новгорода (991 – 92) и до подчинения его Москве (1478)" так охарактеризовал новгородцев рассматриваемого периода: "Официально они числились христианами, но в частном домашнем быту оставались прежними язычниками… Холодно относились к новой вере, мало интересовались делами церкви и индифферентно смотрели на ее предстоятеля - епископа". Лишь в XII – XIII веках "новгородцы сроднились с христианством" (Вера и разум, 1913, № 1, с. 55 – 56, 57). — 202 —
|