Сиддхартха

до отчаяния, до смерти чуть не довела его та жизнь. Но теперь все обстоит

отлично. Он мог еще долго оставаться у Камасвами, наживать деньги, расточать

их, ублажать свое тело и давать своей душе погибать от жажды. Еще долго мог

бы он прожить в этом покойном, так мягко выстланном аду, не случись того,

что с ним было: не настань тот миг полнейшей безнадежности и отчаяния, тот

страшный миг, когда он висел над рекой и готов был уничтожить себя. Что он

пережил это отчаяние, это глубочайшее отвращение и все-таки не поддался ему,

что птичка -- этот бодрый источник и внутренний голос -- еще жива в нем --

вот что так радовало его, вот чему он улыбался, вот отчего так сияло лицо

его под поседевшими волосами!

-- Хорошо,-- думал он,-- изведать самому все то, что надо знать. Что

мирские удовольствия и богатства не к добру -- это я знал еще ребенком.

Знал-то давно, да убедился лишь теперь. И теперь я знаю это не только

понаслышке, я убедился в этом собственными глазами, собственным сердцем,

собственным желудком. Благо мне, что я это знаю!

Долго еще он размышлял о совершившейся в нем перемене и прислушивался к

радостно распевавшей в нем птичке. Но разве эта птичка не умерла в нем,

разве он не чувствовал ее смерти? Нет, что-то другое умерло в нем, нечто

такое, что уже давно жаждало смерти. уж не то ли самое, что он когда-то, в

годы своего пламенного подвижничества, хотел убить в себе? уж не его ли это

Я, его маленькое, тревожное и гордое Я, с которым он боролся столько лет, и

которое каждый раз заново одерживало над ним победу? То Я, которое после

каждой попытки умерщвления снова оживало, запрещало радость, испытывало

страх? уж не оно-то ли наконец умерло сегодня, вот здесь, в лесу, у этой

прелестной реки? И не потому ли, что оно умерло, он чувствовал себя сегодня,

как дитя, был так полон доверия, радости, так чужд страху?

Теперь только стал Сиддхартха догадываться, почему, будучи брахманом и

подвижником, он тщетно боролся с этим Я. В этой борьбе его чрезмерное знание

-- слишком много он заучил священных стихов и правил для жертвоприношений,--