Мысли и сердце

Позвонить в министерство. В обком. Катастрофа.

Да, директору. Наверное, уже знает. Что директор? Он ни при чем. Твои выдумки — камеры, клапаны. Сидел бы тихо, как все... Если голова дурная. Не лез бы.

Везде сообщить: «Пока живы...» На тормозах. Нет, по‑честному: «... но безнадежны...»

Перевязочная. Быстро все организовать. Да, уже ждут. Нина в перчатках, в маске. Спокойная. Безразличие? Нет, выдержка.

Положили на стол. Открыли. Смотри, смотри, не отвертывайся!

Но трех больных уже спасли вот этой камерой. Брось, разная цена. То — больные. Эти — здоровые. Молодые. Но тот после операции с отеком легкого тоже был молодой. Еще неизвестно, что с ним будет. Может быть рецидив.

Дима:

— Не могу ввести трубку. Отек.

— Нина, делайте трахеотомию. Обработка только после наркоза, с выключением движений. Все ясно? Я пойду на второй. Нина, потом освободите палату у себя, на третьем. Оттуда почти всех больных можно вывести.

Коридор. Лестница. Коридор.

Там опытные. Какая разница? Все‑таки. А вдруг? Мы будем лечить по последнему слову — искусственное дыхание, длительный наркоз, вливания, поддержание всех балансов. Как сердечных больных. Но все равно есть пределы возможного.

Перевязочная. Надя закрыта простыней. Правильно. Сам Петро делает трахеотомию.

Леня:

— Интубация не удалась.

— Знаю.

Капельное вливание уже налажено. Наркотик введен. Уже выключены из жизни. Теперь навсегда. Так лучше.

— Леня, наркоз закисью, непрерывный. Дыхание выключить. Петро, взять все анализы, как после АИКа. Я пойду звонить.

— Куда?

— Прокурору, начальству.

— Может быть, подождать?

— Нет, безнадежно. Ты не был на войне, не видел. Я знаю. С обидой:

— Зато я был в шахтах. Тоже видел всякое. Почище этого.

— Нет. И за родственниками послать. Успеете обработать?

— Наверное. Это же не скоро — пока разыщут.

Им еще неизвестно. Занимаются своими делами и ждут родных обедать. Я их не знаю — сколько, кто? Скоро узнаю. Представляешь?

Что ты им скажешь? «За науку»? «На благо человечества»?

А где Виктор? Почему не он был в камере? Почему Алеша?

Потом. В кабинет, звонить.

Где‑то был телефон прокуратуры. Просили какую‑то справку по экспертизе. Теперь по мне будет экспертиза. Неважно. Нашел, набираю.

— Прокуратура? Мне нужно кого‑нибудь из ответственных лиц.

Спокойный голос: «Я прокурор».

Объяснил ему, что случилось. «Во время проведения опыта в камере...» Я и сам еще не знаю толком как и что. Обещал приехать.

Входит Алла.