|
Марья — молодец. Операцию в камере. Сенсация! Если бы не это кровотечение. В общем все бы ничего, если бы не Саша, не эти старые клапаны. Но Лена хорошая с новым клапаном. Значит, еще есть надежда спасти. Не всех. Одного уже нет. Сима — вот‑вот. Юлю вызвать. Да... На камеру надежда. Чуть не забыл — сходить в лабораторию, узнать, что сделали. Вот память! Их работа чрезвычайно важна... Кто‑то бежит. Что такое? Виктор. Лицо. Ужас. О боже! Что... — В камере несчастье! Скорее... Подхватываюсь, бегу вниз, он — впереди. Сердце сжалось, а голова ясная. Привычка: «Кровотечение?!» Там хуже. Смерть. Война. Слова: — Не знаю... пришел — они в камере... все хорошо... вызывали в академию... потом это. Я — к вам... Помогите! Уже не поможешь. Конец. Всему конец. Маленькая мысль: «Паникует! Несобранный...» Нет, кричат. Нет! Случилось. Не надо, не надо... Боже! За что? Взорвалась? Не слышал... Веранда. Нет, камера цела. Пар, шум воды. Крики. Люди. Коля. Алла. Сестры. Дима. Женя. Кто‑то кричит: «Носилки! Носилки!» Больные. Прогнать. Командовать. Должен. — Марш отсюда, чтобы ни одного! Сестры — забрать! Люк уже открыт. Коля льет туда воду. Пар. Пожар. Кошмар. Командую, не думая. Как при операции, когда кровь. — Стерильные простыни! На носилки! Виктор — в камеру! Коля — тоже! А из нее жар. — Женя — воду! Обливай их! Сам помогаю вытаскивать... Еще живые. Может быть, чудо? Нет, безнадежны. — В перевязочную! Анестезиологов! Наркоз! А вдруг они еще чувствуют? Нет, не могут. Все равно наркоз. Не знаем. Положили на носилки. Черный цвет. Белые простыни. Понесли. Все кончено. Кончены операции. Клапаны. Детишки. Леночка. Но спокоен. Пустота. Родственникам. Нет, немного подождать. Пока обработают, забинтуют. Прокурору. Отогнать всех, чтобы не трогали. Преступление. «Несчастный случай со смертельным исходом». Я виноват. В чем? Я придумал эту дурацкую камеру. Я. — В перевязочную! Одного на первый этаж, другую — на второй! Вызвать сестер из операционной. Дима — интубация, наркоз. Закись. Готовьте. Вызвать хирургов, свободных от операций. Выполняется четко. Привыкли к хирургическим катастрофам. Но уже бесполезно. Я вижу по ним. (На войне, помнишь? Такие же.) Там — за идею. А здесь — за что? Для тебя? Нет! Нет! Нет! Все равно виноват. Надя год назад как вышла замуж. Счастливая. Была. Алеша... Алеша, круглолицый, веселый инженер. Подавал надежды. Почему он в камере? Не знал... Обязан знать. Но Виктор? Кандидат уже, не мальчик. А, что Виктор... — 153 —
|