Мастер самопознания

Сказанное мною может показаться парадоксальным — в том плане, что первопричиной того или иного чувства я считаю форму, знак, а не внутреннюю ориентацию в ценностно-смысловом континууме. И действительно, разве не религиозное чувство вызыва­ет состояние экзальтации и вдохновения, а сопутст­вующая атрибутика лишь усиливает его? Разве это предположение, прямо противоположное тому, кото­рое я выразил выше, не более очевидно?

Возможно, оно более очевидно, но, скорее всего, менее достоверно. И дело здесь не в том, что человек испытывает грусть от того, что у него появляются слезы (здесь автор намекает на известную теорию Джемса—Ланге, согласно которой не чувство порож­дает адекватную физиологическую реакцию, а, на­оборот, физиологическая реакция вызывает соответ­ствующую эмоцию).

Обратимся к истории мистицизма, которая мо­жет дать для изучения человеческой душевной дея­тельности гораздо больше материала, чем все, пусть даже самые новаторские, психологизации — хотя бы потому, что она история.

В древних (и не столь древних) племенах шаман для того, чтобы расширить сферу своего влияния среди остальных использовал (или использует) преж­де всего знаковую систему — ритуалы, обряды, закли­нания. Весь этот набор прежде всего потрясал вооб­ражение неискушенного первобытного обывателя и генерировал в нем переживания с чрезвычайно высо­кой концентрацией аффекта. Явление индукции еще больше усиливало этот эмоциональный заряд. А об­щепринятая вера в духов, то есть официально узако­ненная система значимостей, направляла этот заряд в нужную сторону. Аффект находил выход, и в такой жестко организованной форме был способен совер­шить физическую работу, независимо от своегоноси-теля — убить на расстоянии или оживить умершего. В такие моменты все племя могло перейти в шаманское состояние сознания (ШСС по М. Харнеру). Однако даже современный цивилизованный человек, пред­почитающий горячую ванну "внутреннему огню" и чашку кофе — "танцу силы", если примет участие в шаманских таинствах и обрядах, довольно скоро вой­дет в состояние транса, на время отложив вместе с утренними газетами и свой скепсис. Иными словами, субъект может не принимать ту или иную систему значимостей и при этом находиться под влиянием соответствующей ей знаковой системы.

Другой пример, более близкий нашим культу-ральным запросам, показывает то же самое. Настоя­щая Йога является настоящей лишь в Индии, и ее возникновение именно там, а не, скажем, в Германии или России, по крайней мере, не случайно. И, несмот­ря на великое множество у нас различных сект, секций и школ йоги, с не менее великим множеством новоис­печенных гуру, звание Йогин Иванов звучит ничуть не хуже, чем гоголевский "Иностранец Василий Федо­ров". Но стоит вам некоторое продолжительное время пожить в каком-нибудь индуистском храме, где прак­тикуется йога, принимая участие в священнослужени-ях и распорядках этого заведения, как ваше сознание начнет невольно регистрировать происходящие в нем своеобразные изменения. Я сам был свидетелем того, как, и я имею в виду не внешность, преображались западные европейцы, подолгу жившие в Индии.