|
Черноярцев хихикнул, остановился и… – запел! Что-то непонятное запел, на подвывание похоже. …И тут у ружья стали ржаветь стволы; ржаветь – рассыпаться. Может, они и не ржавели – не знаю, но рассыпались за несколько секунд, а приклад стал горячим и липким… – бросил я его. Подошёл Черноярцев ко мне, за руку взял, усадил на ближнюю замшелую сушину и сам сел рядом. - Ты что, - спросил он, - всегда голодный, из последней крошки живёшь? Зачем за зверьём рыскаешь? - Это спорт, - промямлил я. – Мне это нравится… Так многие делают!.. - Знаю, что многие, - сказал Черноярцев, - я с тобой сейчас говорю. Многим – свой черёд. - Что вы от меня хотите? – тряс-то уже прошёл, а помутнение осталось; ощущение какого-то бреда… - Ты ведь убийца, - строго сказал Черноярцев. – А тюрьмы-то как – не боишься? - Убийца – это тот, кто людей убивает! – возразил я. - Вот я и говорю: тюрьмы, значит, не боишься… Значит: людей – ни-ни, а прочую живность – пожалуйста. В ошмётки! Так чтоб кровь – фонтаном! …А по какому праву? - Человек – венец природы… - Это тебе кто-то сказал, мальчик, или ты сам придумал? – Он смотрел на меня, как на заплутавшего в степи идиота. - Да это вообще… везде… - попытался я аргументировать свои позиции. – Закон природы: сильный пожирает слабого. - Ты – сильный??! – Черноярцев снова захихикал. – Ты мне про силу не говори, а то ведь я могу и медведку позвать, ну, а ружьё-то твоё – тю-тю. А? Хочешь – позову? Он тут, рядом... Мне стало нехорошо. Я понял: он позовёт, с него станется!.. Вот влип… Тут Черноярцев уставился на меня… так уставился, будто через глаза – в глубину зашагнул. А потом начал выдавать всю мою биографию, словно анкету заполнял. И то, что семьи нет… и что пить – не пью… и что – инженер, работаю там-то… что читаю мало… что характер добродушный… и т. д. и т. п. …Потом говорит: - Да… Ну и что с тобой делать, терновый венец природы? Я молчал. А чего тут скажешь…? — 25 —
|