|
- Продолжаю, - покорно согласился я. – Внутри Службы две или больше партий? – пошел я напролом. - Больше, - лаконично ответил он. И тут у меня сначала отлегло, и даже возникла бурная радость, ведь он ответил, не важно что, но ответил, значит… значит что? Радость поулеглась, и снова возникла тревожная неуверенность. Он для того мог и начать отвечать что угодно, чтобы расслабить меня и усыпить, заставить поверить, что понят и принят. - Все вычисляешь? – немного насмешливо повторил он вопрос. - Вычисляю. Пока не могу понять, является твой ответ чистой монетой или ловушкой. Если ловушка, то… на кой черт тебе это надо? Мы слишком неравны ни в чем. Создавать ловушку и усыплять мою бдительность… это лишено, таким образом, конструктивного смысла. Просто для садистского удовольствия? Чушь, ты добрый человек. Значит твой ответ искренний. И зачем бы тебе вести эти разговоры, если бы уничтожение тобой диктофона означало отсутствие у тебя полномочий ставить такие вопросы? Незачем. Значит работает вариант два – ты сам имеешь право принимать такие решения. Я подобрался, уселся поудобнее, воткнул вилку в остывший пельмень в остывшем супе. - Я принят! – Торжествующе объявил я, даже не удосужившись посмотреть на его лицо, чтобы продолжить свои вычисления. Вычисления закончились, и даже если я что-то не учел, и если в итоге мое предприятие лопнет самым постыдным образом, стыдно-то мне и не будет. Я сыграл свою игру так, как хотел, и так, как смог, и это чувство «глубокого удовлетворения», как сказал бы известный деятель, сделало невозможными и бессмысленными дальнейшие метания. Холодный вантон-суп оказался очень вкусным. С прихлюпыванием и чавканьем я дожрал его, отложил ложку в сторону, откинулся на стуле и спокойно посмотрел на Алекса. - У меня есть для тебя работа, кондор, - произнес он и, положив на стол руки и облокотившись на них, начал говорить, аккуратно подбирая слова. Глава 03. Почти истерические реакции Анри привели меня в некоторое замешательство, и я решил, что будет лучше, если я не буду совать свой нос туда, куда меня не просят. Я подстроил так, будто случайно столкнулся с Анри у входа в гестхауз, растопырился так, чтобы он не мог проскользнуть мимо меня, и в пространно-путаных выражениях заверил его, что уважаю их с Гансом прайваси, что мне очень интересна тема фантазирования о будущем, и я намерен ею и ограничиться. Не могу сказать, что этот мой демарш как-то существенно улучшил диспозицию. Анри перекосился в какой-то странной гримасе, видимо должной означать готовность к мирному существованию, и уструячил прочь. Сегодня его шарниры казались особенно разболтанными. — 34 —
|