|
- Клэр, - произнесла она, увидев, что я просыпаюсь. - Клэр… сегодня жарко, минутку… - пробормотал я еще плохо слушающимся языком. - Да, ничего так , - бодро подтвердила она, словно поставив своей целью выглядеть контрастным живчиком на фоне моей бегемотно-растекшейся туши. Наконец я окончательно пришел в себя, и не без сожаления убрал руку с ее ляжки, на которую я, оказывается, опирался. Еще спустя несколько секунд до меня дошло, что одинокие девушки-туристки не приваливаются к незнакомым туристам. - Клэр? – переспросил я. Она приподняла брови, чему-то удивляясь. И чему она могла удивляться, не моей же тупости? Увы, кажется именно ей. Тут меня долбануло прозрение. - Ганс? – вкрадчиво спросил я. - Скорее Анри. Его несколько беспокоит то, что ты втерся к Гансу, и он попросил… - Втерся? – с обидой переспросил я. – Впрочем… - я махнул рукой, - Анри сразу меня невзлюбил. - А Ганс тебя сразу взлюбил что ли? – ехидно поинтересовалась она. - Насколько я помню, нет, - спокойно возразил я. – Просто мы постепенно разговорились. - И давно ты тут сидишь? - Нет… думаю, часа полтора. - Я имею ввиду тут, в Гокио, в треке, в Непале, - уточнила она. - А, ну… уже месяц почти. Тут я заметил, что у нее очень длинные ресницы и голубые глаза и пухлые губы, и невольно задержал взгляд на ее лице. Она оставалась совершенно невозмутимой. Похоже, она была лишена очень распространенного у очень красивых девушек комплекса неполноценности, когда они считают себя дурнушками и смотрят в рот любому мудаку, который соизволит обратить на них свое внимание. В этот момент я почувствовал классический диссонанс, одновременно обрадовавшись и огорчившись. Обрадовалась моя светлая и добрая половина – приятно видеть сильную, красивую, независимую девушку. Возникает симпатия к ней, хочется в чем-то помогать, защищать. Огорчилась моя темная, ублюдочно-мужицкая половина, ведь сильную и независимую девушку трудно подчинить, сделать из нее свою подстилку, привязать к себе. Неожиданно вспомнилась фраза Ганса о ревнивом Анри. Не та ли собака тут зарыта? И что же, это отпуск такой длинный? – продолжала расспрашивать она. У меня вся жизнь – отпуск, - привычно похвалился я. Я очень часто вел беседы в этом направлении, и дальнейшее развитие вопросов-ответов очень хорошо себе представлял, как шахматист, изучивший дебют до …надцатого хода. Действительно, беседа быстро ввалилась в одно из русел, и уже спустя пять минут я со знанием дела и разными прикольными деталями рассказывал ей о своем бизнесе – сети VIP-вилл для богатых людей. В какой-то момент она, видимо, поняла, что это все по-настоящему, и ее интерес к моему бизнесу в тот же миг испарился. — 39 —
|